Читать «Возвращение в Михайловское» онлайн - страница 31
Борис Александрович Голлер
Он говорил ей: – Все женщины должны ненавидеть тебя! Ты – нарушение равновесия мира!..
Она улыбалась… – Я помню, как ты глядел на ноги княгини Веры!..
– Это потому, что еще не видел твоих!..
– Ну да! Врешь!.. Солги мне еще!.. Ты сладко врешь!.. Я не слышала такой сладкой лжи!..
…та была почти такой! Что такое любовь, страсть? Откуда это берется?.. Жена наместника, графиня из рода гетманов польских… Лежала перед ним – и билась в беззащитной нежности, как нищая цыганка в шатре под Яссами.
– Только ей так не говори! Той, что сменит меня! Женщины не умеют это ценить!.. Говори мне! Солги! Я хочу быть обманутой!..
Солги! Солги!..
Он. Я не смогу больше жить! Я не могу представить тебя с кем-то…
– Сможешь! Молчи! Нам с вами, сударь, запрещено об этом! Все могут!.. Все могут!..
– Я могу быть безумен?..
– Да, да!.. А я разве могу представить тебя с другой?! Ты уничтожил меня своей нежностью!
– Из меня рвутся грубые слова! прости! Тяжелые, грубые?..
– Да. Пусть! Пусть! Хочу грубых слов!.. Твоей грубости, моя нежность!.. Испытания дьявола… Ты слишком нежен. Но я узнала тебя… дьявольские когти!..
Он выругался – грубо и страшно.
– Ругайся надо мной!.. Скорее!.. Скорей!.. Солги мне! Солги! Солги!.. (и закусила губу – и на миг стала некрасивой).
Издранный шатер накрыл их в бесприютной степи. Нагая луна выла над ними. Пахло жизнью и смертью. Бесшерстая волчица стонала рядом с ним, закусив губу. Круглая, наглая, нагая…
Она обняла его: – Я не встречала такой нежности!.. Ты – самый нежный мужчина – из всех, из всех!.. (И почему-то ему не сделалось страшно – попасть в перечисленье. После – чуть помолчав, и уже – почти по-светски.)
– Вы слишком нежны! Бойтесь, друг мой! Это вас погубит!
Потом она мелькала перед ним по комнате – мечась туда-сюда. Было явно уже, что она торопится… Он лежал, не шевелясь – не то, чтоб совсем прикрыв веки, но щурясь… И видел лишь одни начала – детали, вне целого. Икры ее и сейчас были прекрасны и беспокоили. Две апельсиновых доли качнулись изысканно… Потом бело-розовая рука долго плавала в воздухе, что-то ища, и светилась – как на картинах старых итальянцев. И движение – каждое – напоминало о музыке: ритм, тональность. В руке ее оказался кувшин с водой… Он все еще поверить не мог, что это случилось.
– Теперь закройте глаза и отвернитесь! – Он выполнил молча. И вспомнил, что ему бы тоже надо прикрыться. Все кончилось, кончено… Он натянул простыню. Он любил безумно – но почему-то знал, что у этой любви нету «дальше». Он лежал спокойно и испытывал раскаянье плоти. Эта женщина была