Читать «Шлем» онлайн

Бандероль пришла после полудня. Мистер Эндрю Лимен встряхнул ее и сразу догадался, что там: оно зашуршало, словно большой волосатый тарантул.

Наконец, собравшись с духом, он снял обертку и откинул крышку с белой картонной коробки. Оно лежало на белоснежном парчовом ложе, щетинистое и столь же безличное, как пружины в старом диване. Эндрю Лимен усмехнулся.

— Индейцы пришли и ушли, а это осталось, как напоминание, как угроза. Ну… Давай!

И он натянул на бритую голову блестящий черный парик. Потом притронулся к нему — так прикасаются к шляпе, приветствуя знакомого.

Парик сидел на удивление хорошо, а главное — прикрывал черную круглую вмятину над бровью. Эндрю Лимен внимательно осмотрел незнакомца в зеркале и завопил от радости:

— Эй, ты, там, как тебя зовут? Похоже, я встречал тебя на улице, но теперь ты выглядишь получше. Почему? Потому что этого больше нет, не видно проклятой дыры, никто не догадается, что она была вообще. С Новым годом, дружище, вот что это значит, с Новым годом!

Он ходил и ходил по небольшой своей квартире, улыбался кому-то, с кем-то раскланивался, но все не решался открыть дверь и явить себя миру. Он снова подошел к зеркалу, скосил глаза, рассматривая в профиль человека, который подошел к зеркалу с другой стороны, и все время улыбался, потряхивая новой шевелюрой. Потом, все еще усмехаясь, сел в кресло-качалку, усмехаясь, попытался читать «Еженедельник Дикого Запада» и «Удивительный мир кино», но все никак не мог унять свою правую руку: она то и дело робко вползала по лицу, чтобы потрогать завитки новых волос.

— Разреши-ка угостить тебя, дружище!

Открыв обшарпанную аптечку, он три раза глотнул прямо из бутылки. Глаза увлажнились, и он совсем было собрался отломить жевательного табаку, но вдруг застыл, прислушиваясь.

Из коридора донесся шелест, словно мышка пробежала по истертому ковру.

— Мисс Фрэмуэлл, — шепнул он зеркалу.

В одно мгновение парик отшутился в своей коробке, словно он сам спрятался там, испугавшись. Эндрю Лимен захлопнул крышку, лоб покрылся испариной — и все это от одного звука женских шагов, легкого, как лепет летнего ветерка.

Покраснев, он на цыпочках подошел к заколоченной двери в стене, прижался к ней своей изуродованной головой. Он слушал, как мисс Фрэмуэлл отпирает свою дверь, как притворяет ее за собой, как легко ходит по своей комнате среди колокольчиков китайского фарфора и перезвона ножей в обычной предобеденной круговерти. Потом он отступил от двери — закрытой, захлопнутой, запертой и забитой четырехдюймовыми стальными гвоздями. Ночами Лимен часто вздрагивал в своей постели: ему казалось, что он слышит, как мисс Фрэмуэлл тихо вытягивает один гвоздь за другим, как отодвигается задвижка, скользит вбок язычок замка… Вот это чудилось ему в преддверии сновидений.

С час или около того она шелестела чем-то в своей комнате. И сгустилась тьма. И взошли звезды и воссияли. И он подошел к ее двери, и ему подумалось, что она, наверное, сидит на крыльце или гуляет в парке. Там она могла бы распознать его третий глаз, слепой и всегда открытый, только на ощупь, пробежав пальцами по его лицу, словно по азбуке Брайля. Но маленькие белые пальцы никогда не протянутся к этому шраму через тысячи миль. Он ей так же безразличен, как оспины на лунном диске. Эндрю Лимен споткнулся о корешок «Удивительных научных рассказов». Фыркнул. Возможно, если она вообще когда-нибудь подумает об этой ране, ей представится, будто давным-давно прилетел метеор, ударил его, и исчез там, где нет ни кустика, ни деревьев, есть только необъятное пространство, прозрачное на миллионы миль. Ведь читала же и она что-нибудь в этом роде. Он снова фыркнул, помотал головой. Может быть, может быть. Как бы то ни было, он никогда не посмеет показаться ей при свете солнца.