Читать «Преследование Синего человека» онлайн

Гилберт Кийт Честертон

Преследование синего человека

Человек с унылой фамилией Магглтон с приличествующим унынием брел по солнечной приморской набережной. Он озабоченно хмурился, и многочисленные группы и цепочки уличных актеров, растянувшиеся вдоль пляжа, тщетно ожидали бы хоть какого-нибудь знака одобрения от него. Пьеро поднимали к нему бледные лунообразные лица, похожие на брюшки дохлых рыб, но это не улучшало его настроение. Ярмарочные негры с серыми от размазанной сажи лицами тоже безуспешно пытались вызвать у него проблески веселья. Магглтон был печальным и разочарованным человеком. Черты его лица, за исключением лысого насупленного лба, были впалыми и невыразительными, так что единственное броское украшение на фоне этой тусклой физиономии казалось особенно неуместным. Это были лихие военные усы выдающихся размеров, подозрительно похожие на фальшивые. Возможно, они и на самом деле были фальшивыми. Однако они могли быть выращены и специально, волевым усилием, поскольку являлись частью его профессии, а не склада личности.

Дело в том, что мистер Магглтон был частным сыщиком, бравшимся за разные мелкие дела, а сумрачная печать на его челе объяснялась крупной неудачей в его профессиональной карьере; так или иначе, она была связана с чем-то более серьезным, чем просто его унылая фамилия. По сути дела, он мог даже втайне гордиться ею, так как происходил из бедного, но честного семейства нонконформистов, претендовавшего на некую связь с основанием движения магглтонианцев, – единственным человеком, осмелившимся появиться с такой фамилией в человеческой истории.

Самой же непосредственной причиной его уныния и досады (во всяком случае, по его собственному мнению) было то, что он недавно присутствовал при кровавом убийстве всемирно известного миллионера и не смог предотвратить трагедию, хотя был нанят именно с этой целью с жалованьем в пять фунтов в неделю. Это объясняет, почему даже томная мелодия песни под названием «Скрасишь ли ты мой одинокий день?» не смогла наполнить его радостью жизни.

Кстати говоря, на пляже были и другие, кто мог проникнуться сочувствием к теме убийства и магглтонианской традиции. Приморские курорты служат излюбленным местом не только для пьеро, взывающих к страстным чувствам человеческой натуры, но и для проповедников, нередко специализирующихся на мрачном обличении человеческих пороков. Магглтону волей-неволей пришлось обратить внимание на одного пожилого оратора, настолько пронизывающими были его крики, если не сказать – вопли религиозного пророчества, заглушавшие звуки банджо и кастаньет. Это был высокий, разболтанный и угловатый старик, одетый в подобие рыбацкой фуфайки, с нелепо выглядевшими длинными отвислыми бакенбардами, которые не приходилось видеть после исчезновения определенной категории модников середины викторианской эпохи. Поскольку у всех пляжных шарлатанов принято выставлять напоказ какую-нибудь вещь, словно они собираются продавать ее, старик демонстрировал обшарпанную рыболовную сеть, которую он обычно расстилал на песке, словно ковер для королевы, но иногда начинал бешено крутить ее над головой, наподобие римского ретиария, готового пронзить трезубцем своего соперника на гладиаторской арене. Его речи всегда сводились к грядущему наказанию; его слушатели не слышали ничего, кроме угроз в адрес своих душ и тел. По настроению он был настолько близок к теме мистера Магглтона, что казался обезумевшим палачом, обращавшимся к толпе убийц. Мальчишки называли его Старым Вонючкой. У него бывали и другие причуды, помимо чисто теологических. Иногда он забирался в импровизированное гнездо, образованное железными опорами под пирсом, забрасывал сеть в воду и заявлял, что добывает себе пропитание рыболовством, хотя никто не видел его за рыбалкой. Иной раз случайные прохожие вздрагивали от громоподобных угроз, словно доносившихся из грозовой тучи, но в действительности звучавших с насеста под железной крышей, откуда сверкал глазами старый маньяк с нелепыми бакенбардами, свисавшими словно пучки серых морских водорослей.