Читать «Легенды горы Кармель» онлайн - страница 134

Нет ничего более удивительного, глубоко печального, но и понятного – и в чем-то даже поучительного, – чем массовое исступление. Оставив работу, которой они часто занимались десятилетиями, а иногда и ценили больше жизни, оставив или продав за бесценок дома и квартиры, набив огромные баулы поддельной «западной» одеждой, купленной на вещевых рынках, ежедневно они прилетали тысячами – в надежде на новую сияющую жизнь, новое счастье и обещанные компенсации за оставленную собственность. В аэропорту же им выдавали небольшое пособие, которого с трудом хватало на нищенскую жизнь, и спрашивали, по какому адресу их отвезти. Этим адресом обычно оказывался адрес таких же несчастных – где-нибудь в трущобах, – приехавших на месяц или год раньше, но оказавшихся неспособными вовремя признаться себе и другим в том, что с ними произошло. Квартиры, годами стоявшие пустыми и пригодные разве что только к сносу, стали продаваться по цене состояний; чтобы выжить, обезумевшие люди соглашались на любую работу за нищенскую, почти издевательскую плату. Тем временем министр строительства – которого сам же Израиль признал косвенно ответственным за действия, приведшие к массовым убийствам, и запретил быть министром обороны – приобрел строительные вагончики, в которых и поселили значительную часть иммигрантов. Так на некоторое – хотя и недолгое – время в Израиле появился новый класс крепостных. Чтобы узаконить их бесправие и с моральной точки зрения, свободная пресса наполнилась рассказами о том, что из ненавистного Советского Союза приехали бандиты и проститутки и лучшей участи они не заслуживают. А тем временем из осколков недавней бескрайней империи продолжали катиться всё новые человеческие волны, подталкиваемые наступившей нищетой, всеобщим хаосом, бандитизмом и повседневным отчаянием.

Парадоксальным образом, так было закончено дело, начатое еще погромщиками начала века. Еврейские общины Восточной Европы, просуществовавшие многие сотни лет, окончательно обезлюдели. Зато по пыльным улицам маленьких полупустынных городков с тяжелыми клеенчатыми сумками стали бродить старики, пережившие Катастрофу, а им вслед улюлюкала толпа, считавшая себя истинными евреями. Однако без пищи духовной новые граждане не остались: из обещанного изобилия молока и меда изобильными оказались только пропагандистские брошюрки и газеты. В брошюрках, написанных на ломаном русском, раввины – из числа бывших комсомольских активистов – рассказывали о духовном превосходстве еврейского народа. В газетах же политические аналитики, переквалифицировавшиеся из советских инженеров и заводских технологов, отчаявшиеся и озлобленные гуманитарии и самопровозглашенные религиозные учителя со страстью объясняли иммигрантам, что во всем открывшемся море их человеческой беды виновато некое бесформенное и обобщенное единство под названием «арабы». Эти таинственные и страшные арабы, которые прятались так хорошо, что в большинстве городов их удавалось увидеть только на рынке или где-нибудь в подсобке – в качестве таких же бесправных рабочих, – ежеминутно мечтали уничтожить маленькую еврейскую страну с ее новыми гражданами. Как объясняли газеты, именно эти арабы и были ответственны за политический хаос и юридическое бесправие, за эксплуатацию, ежедневные унижения и самодовольный повседневный обман – и, разумеется, за нищету. Впрочем, в Хайфе все обстояло несколько иначе, поскольку «арабы» здесь жили почти повсюду.