Читать «Старая дорога. Эссеистика, проза, драматургия, стихи» онлайн - страница 13

* * *

Ответить Богу – значит среди ночиПроснуться вдруг по первому же звуку:– Я здесь. Я – вот. Твори со мной что хочешь.Я – тетива натянутого лука.Не отвлекусь уже ни на мгновеньеОт рук Твоих. Я ожидаю взмаха.Я вся с Тобой в священный миг творенья,В миг созидания меня из праха.

В стихах Зинаиды Миркиной сквозит Личность Бога. Он взирает в простую ясность Своего существа, как выразился бы немецкий мистик Мейстер Экхарт. Можно относиться к этим стихам как к богословским трактатам, а можно как к философским эссе, но прежде всего это поэзия, то есть взгляд «сквозь обличья», глубоко символическое переживание невыразимого опыта души. С философией поэзию Миркиной роднит не рациональный подход, а поиск онтологических оснований всех вещей.

* * *

Мне в этой жизни довелосьДослушать каждый звук.Все вещи доглядеть насквозьИ очутиться вдругВ потустороннем, за судьбой,Как будто пройден мост,Соединяющий с собойИ с каждою из звезд.

Не вполне уместно в разговоре о поэзии касаться области философского знания. Не принято поднимать в связи с художественным творчеством и вопросы сугубо религиозного характера. Считается, что каждой из этих сфер отведено свое место. За философией зарезервировано пространство преимущественно интеллектуальное, за религией – преимущественно духовное, а за искусством – преимущественно душевное. Но читая строки: «Сегодня бродила я в царствии Божьем / Там все, как у нас, только проще и строже, / Там все, как у нас, только чище и выше, / Прозрачней и глубже, светлее и тише», понимаешь, что подобное разделение надуманно и даже кощунственно. Современному человеку представляется уже невозможным соединить три сферы, три мира, причем соединить их без единого шва, а ведь это так необходимо! Опытом бесшовного слова я бы и назвал все стихи Миркиной, которые не из нее исходят, а через нее идут.

* * *

Мне надо стать бумагой белой,Жить в совершенной тишине.И ничего самой не делать,Чтоб Ты мог действовать во мне.Мне надо быть открытой ДверьюВ ту глубь, где всё просквоженоТакою полнотой доверья,В которой я и Ты – одно.

О Боге можно говорить только языком поэзии. Когда философия забывает о языке поэзии, она забывает и о Боге. И тогда философия становится мертвым знанием книжных мудрецов. Истину нельзя описать словами. Философия же порой именно это и пытается сделать. Она откалывает от слова все лишнее, то есть все то, что мешает торжеству абстракции. Она делает вид, что разум не нуждается в запредельной полноте слова. Такая философия превращает все слова в откалиброванные гири. Философ почти всегда говорит о любви не так верно, как поэт, а значит, философ говорит и об Истине не так верно, как поэт. Поэт же часто говорит как пророк, а пророк всегда говорит как поэт. Только язык поэзии достигает нашего сердца.