Читать «Русский акцент» онлайн - страница 2

Вообще-то он любил этот светлый майский праздник, с детских лет любил, сидя на крутых отцовских плечах, вслушиваться в торжественные звуки духового оркестра и в слова ликующего народного пения «Кипучая, могучая, никем непобедимая, страна моя, Москва моя, ты самая любимая». Только сегодня на глазах Бориса кипучая, могучая и любимая страна рассыпалась в клочья, которые никто не собирался воссоединять. Именно в эти минуты у него в висках явственно прозвучал какой-то неведомый колокольчик, возвещающий, как в песне Юрия Кукина, вопрос: «Что же, что же не так, не так, что же не удалось?». А в это время захлебнувшийся от майского торжества хмельной и гуляющий народ продолжал привычно напевать, по-прежнему не утруждая себя задуматься над смыслом забытой песни Лебедева-Кумача: «Бьют часы кремлёвской башни, гаснут звёзды, тает тень, до свидания, день вчерашний, здравствуй новый светлый день!». Борис почему-то задумался и, не без основания, решив про себя, что, если вчерашний день не завершился ничем существенным, то и новый день вряд ли сулит в текущий момент какие-то эпохальные изменения к лучшему. Скорее даже совсем наоборот, именно текущий момент навевал совсем безрадостные мысли о бесперспективности мрачного будущего. В противовес думам Бориса, проходящие мимо Мавзолея праздничные колонны подвыпивших москвичей неуверенно громко кричали «Ура-а-а!». И тут его пронзило, как будто током ударило, внутренний голос как будто спрашивал Бориса:

– А что, собственно, Вы тут делаете, Борис Абрамович, на чужом празднике жизни? Да и Ваш ли это праздник? Да и жизнь ли это вообще?

Гнетущие мысли Бориса прервали звонкие голоса его дочерей, семиклассницы Светланы и первоклассницы Наташи, они в унисон, перебивая друг друга, верещали:

– Папочка, мама зовёт пить кофе, она приготовила в честь праздника твои любимые эклеры, а для нас – мороженое.

Борис в знак одобрения согласно кивнул головой, а всё тот же внутренний голос продолжал нашёптывать ему:

– А что, дорогой Борис Абрамович, ожидает твоих ненаглядных дочерей в стране, где они появились на свет?

Борис, увидев в открытое окно шатающегося мужика с початой бутылкой чернильного портвейна с жёлтой этикеткой, на которой красовались рельефно выделенные три семёрки, подумал про себя: