Читать «АНТАПОДОСИС; КНИГА ОБ ОТТОНЕ; ОТЧЕТ О ПОСОЛЬСТВЕ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ» онлайн - страница 126

XLIX. Итак, папские послы были брошены в тюрьму, а оскорбительное письмо отправлено Никифору в Месопотамию, откуда никто не возвращался с ответом вплоть до 12 сентября. В этот день ответ пришел, но его содержание было скрыто от меня; только через 2 дня, а именно 14 сентября, я мольбами и подарками добился разрешения поклониться животворящему и спасительному древу. Там, в толпе народа, втайне от стражей, ко мне подошли кое-какие люди и доставили моему опечаленному сердцу радость от выкраденных речей.

L. 17 сентября меня, полуживого, вызвали во дворец. И когда я пришел к патрикию Христофору, евнуху, он радушно меня принял, поднявшись вместе с 3-мя другими. Начало их речи было следующим: «Бледность, разлитая в лице твоем, худоба, истощившая тело, заросшая голова и, вопреки обычаю, свисающая борода - говорят о безмерной печали в твоем сердце, вызванной тем, что срок твоего возвращения к господину был отложен. Однако мы умоляем тебя, не сердись ни на священного императора, ни на нас. Ибо мы скажем тебе о причинах этой задержки. Папа римский, - если только можно назвать папой того, кто причащал и служил [мессу] вместе с сыном отступника Альберика, прелюбодеем и богохульником, -

[отсутствуют страницы]

что мои одеяния отмечены по венецианскому обычаю; и, поскольку они будут привезены на пользу доверенной мне церкви, все достоинство, которым они обладали, - отобрано. Не надоело вам оскорблять меня, или скорее моих государей, за которых меня высмеивают? Разве не достаточно того, что меня отдали под стражу, что меня мучит голод и жажда, что я не могу вернуться к ним, будучи удерживаемым до сих пор, лишенный своей собственной одежды, дабы переполнить меру вашего презрения к ним? Отберите у меня то, что я сам купил, оставьте хоть те вещи, что даны мне как дар моих друзей!

«Император Константин, - сказали они, - был человеком мягким; он постоянно сидел во дворце и только таким образом приобретал дружбу [других] народов; но василевс Никифор, человек ταχύχειρ, то есть склонный к войне, избегает дворца, словно чумы, и зовется нами воинственным и чуть ли не любителем борьбы; он не приобретает дружбу народов за деньги, но подчиняет их себе мечом и страхом. И дабы ты знал наше мнение о твоих государях, королях, то все эти подобного рода цвета, подаренные тебе и купленные тобой, вернутся к нам тем же путем».

LVI. Сказав это и сделав, они поручили мне передать вам χρυσοβούλιον, то есть письмо, написанное и запечатанное золотом, но, как мне думается, недостойное вас. Они передали мне также другие письма, запечатанные серебром, и сказали: «Мы рассудили, что не подобает, чтобы ваш папа получал письма от императора; но куропалат, брат императора, посылает ему письмо, вполне его достойное, причем не через его нищих послов, но через тебя, чтобы он знал, что если он не образумится, то окончательно погибнет».

LVII. Когда я его получил, они отпустили меня, подарив на прощанье довольно милый и любовный поцелуй. Но когда я отправился, они отправили ко мне вестника, вполне достойного их, но не меня, сообщив, что дадут лошадей только для меня и моих людей, но не для багажа. И так, сильно раздосадованный, как того требовали обстоятельства, я дал моему διασώστη, то есть проводнику, в качестве вознаграждения 50 золотых. И, не зная, как еще можно было воздать Никифору за его зло, я написал на стене моего ненавистного дома и на деревянном столе следующие строки: