Читать «Теория шести рукопожатий» онлайн - страница 7

– И вы в это верите?

– Я так думаю; не это ли называют роком?

– Да, но не тасуйте его дважды и покажите результат, потому что он больше вам не принадлежит. Он наш.

Твен смеется. Они переходят к его автобиографии.

– По-моему, человеку невозможно рассказать правду о себе или не произвести на читателя впечатление правдой о своей персоне, – говорит Твен. – Как-то я проделал опыт. Я взял одного друга – человека, неизменно правдивого в любых обстоятельствах, которому и не приснится, будто он врет, – и попросил его написать автобиографию ради нашего с ним развлечения… И каким бы добропорядочным и честным человеком он ни был во всех известных мне подробностях его жизни, на бумаге он оказался совершенным вруном. Он ничего не мог с этим поделать.

За разговором Твен ходит взад-вперед, пуская клубы дыма, и Киплинг ловит себя на остром желании покурить его кукурузную трубку. «Я понял, почему дикари некоторых племен жаждут заполучить печень павших в бою храбрых воинов. Эта трубка придала бы мне, быть может, хоть малую долю его умения читать в человеческой душе. Но он ни разу не отложил ее в сторону так, чтобы я мог ее незаметно украсть».

Твен говорит о книгах, которые любит читать.

– Я никогда не любил беллетристики и романов. Я предпочитаю читать о всевозможных фактах. Пусть это даже факты о выращивании редиски, все равно меня это интересует. Например, только что, перед вашим приходом, я читал статью о математике. Совершенно чистой математике. Мои познания в ней заканчиваются тем, сколько будет двенадцать на двенадцать, однако статья доставила мне огромное наслаждение. Я не понял из нее ни слова; но факты, или то, что нам кажется фактами, всегда восхитительны.

Через два часа беседа подходит к концу. Великий человек, который всегда не прочь поговорить, уверяет своего последователя, что тот ему ничуть не помешал.

Семнадцать лет спустя Редьярд Киплинг знаменит на весь мир. Твен с ностальгией вспоминает часы, проведенные в его обществе. «Думаю, он знал больше всех остальных людей, с которыми мне доводилось встречаться, а он знал, что я знаю меньше всех людей, с которыми ему доводилось встречаться… После его ухода мистер Лэнгдон спросил, кто это был. Я сказал: «Он мне чужой, но это замечательный человек – как и я. Мы вдвоем обладаем всей мудростью мира; он знает все, что можно узнать, а я знаю остальное».

Твен, уже семидесятилетний, с энтузиазмом читает все написанное Киплингом. Он каждый день перечитывает «Кима», «и так я без усилий возвращаюсь в Индию… Я плохо знаю свои собственные книги, но знаю книги Киплинга. Для меня они никогда не поблекнут; они по-прежнему яркие, по-прежнему свежие».