Читать «Бульвар Постышева» онлайн - страница 8

Архип пошёл готовить дальше.

Андрей пришел к нему на кухню:

— Что, опять встречаетесь?

— Есть маленько. Два года, два месяца и два дня не виделись, потом встретились. Тыры-пыры, чё-почём, «Приезжай, — говорю, — один живу». «Приеду» — говорит. Я листики на столе разбросал. Этот сверху положил. Безотказный вариант — все попадаются. Писатель! Всем охота с писателем. Лучок подай.

Андрей достал из пакета головку лука, подал.

— Я побольше лучка накрошу, чисто для запаха, как ты говоришь, — Архип строгал на доске продукты. — Ну вот, приехала, понюхала — бабами не пахнет. Расслабилась. Выпили вина. Потом — всё остальное. Знаешь, Андрюха, давно не виделись — видимо отвык. Пять лет жили — всё устраивало. Два с небольшим года не вделись — человека, как подменили. Честно сказать — повзрослела и потолстела. Таз — большой и каменный. Как ящик с патронами отжарил. А что поделаешь? Тридцать лет для бабы — возраст. Это тебе — ни те двадцать два. Другая, но с похожей….. Ну, короче, разочарован я.

Архип махнул рукой, в которой был нож. Нож, за что-то зацепив, звякнул.

— А какая девчонка была?! А? Белокурая осень. «Волосы, как воск текли с плеча». Ножки длинные. Любил, чего скрывать. Во, время! — девок совсем не жалеет! Не удобно, даже как-то смотреть, вроде на чужую жену пялюсь. И она отвыкла. Стесняется. Голая сидит — прикрывается рукой, как малолетка. А ведь мы провели с ней весьма бурную жизнь. Ну, да Бог с ней, я — не об этом. Короче, пока я в душ ходил, она прочитала этот лист. Я знал, что в бумаги залезет. Любопытная же. Прочитала, всплакнула для виду, давай меня жалеть. Я ей говорю:

— Не плачь. Все прошло, чего жалеть. Хочешь, я тебе стихи напишу?

— Хочу, — говорит.

Я тут же, с ходу, царапаю. (Где-то там листок лежит, зелёной пастой написано… Если не забрала…) Сейчас посмотрю.

Архип бросил резать лук, сходил в комнату, порылся в бумагах, нашёл листок, вернулся.

— Слушай:

«Гибкая дикая кошка Мягко ступает на мох, Тихо и очень нежно. Осень. К вечеру выпадет снег. Бережно и небрежно Вода затекает в след. Какая тонкая ножка, Какой еле слышный вздох… Гибкая дикая кошка. Мокрый и мягкий мох».

(Архип, как гусар, закончил, кивнув головой, закрыв глаза).

Она вообще в слезы. Впечатлительная. Сотку баксов на стол.

— Ты же, — говорит, — не работаешь?

— Нет, — говорю, — отдыхаю.

— Давай, — говорит, — я тебе немного денег оставлю.

Она теперь в банке работает — с деньгами проблем нет.

Я без комплексов — сам знаешь. К тому же, я её когда-то в этот банк толкал. Говорю:

— Оставляй.

Прикинь, дожил — раньше я бабам платил, а теперь Петровна мне. Что, кстати, тоже хорошо — за проведенное со мною время и такие стихи, сто двенадцать баксов — красная цена! Верно?

— Идиот! — ответил Покуль.

Архип, не смущаясь, продолжил:

— Потом помялись ещё маленько, попуцкались, поврали друг другу про любовь и всё такое, стемнело, она к мужу упылила. А я побрился, и побрёл в казино. Накупил фишек и давай сгоряча и с горя номера обставлять. И тут, так покатило… Вот, считай, Петровна и лично, скажем прямо, порадовала (несколько раз), и за квартиру оплатила, и за Сашу (отдельное спасибо), и мясо её, в некотором смысле, жарим. С помидорами.