Читать «Медведи в икре» онлайн - страница 191

Множество подобных частных тестов заняли остаток дня, а в пять часов всех обследуемых собрали в бывшем танцевальном зале дома. На паркетном полу лежала куча из досок, веревок, зажимов и ткани, которая, как нам сказали, была палаткой.

— Посмотрим, насколько быстро вы сможете собрать палатку, не прибивая ее гвоздями к паркету, — сказал доктор.

В секунду я стянул свой пиджак и стал командовать своими коллегами — жертвами психоанализа:

— Сюда, хватайте эту веревку. Прикрепите эти две доски. Закрепите этот шест. — И меньше чем за две минуты палатка была собрана.

Когда мы вечером покидали тот дом, главный психолог попросил меня зайти к нему в кабинет:

— Джим, — начал он, но я прервал его и сказал, что меня следует называть либо «Тейер», либо «Чарли», если уж ему так хочется фамильярности.

Доктор выглядел раздраженным и начал с начала:

— Смотрите. Вы были пациентом, менее всего настроенным на сотрудничество из тех, кого мы видели за месяц. Вы не играли в бридж. Вы не захотели играть ни в шахматы, ни в покер, ни в шашки. Вы даже не были вежливы, отвечая на вежливые вопросы. Так и быть, это ваше дело. Возможно, вам весь этот наш процесс казался излишним. Но вот чего никто из нас не понимает, так это почему, когда вам предложили собрать эту дурацкую палатку посередине танцзала, вы рьяно взялись за дело и справились за рекордное время?

— Доктор, — ответил я ему, раздуваясь от гордости, — вы забываете, что имеете дело с чемпионом по установке палаток среди бойскаутов восточных штатов Америки 1923 года. То, что я продемонстрировал здесь, — ничто по сравнению в тем, что я совершил в Суортморе двадцать лет назад.

Я так и не узнал, как меня классифицировали по результатам психоаналитических тестов, но могу себе это представить. Тем не менее Билл Донован, наверное, все же пренебрег всем этим, потому что несколькими днями позже я уже получил обмундирование, майорские погоны, новое уменьшительное имя и предписание отправляться в парашютную школу. И уже скоро я прыгал из окон второго этажа, падал в яму для прыжков, внимал беспрерывным лекциям о том, как спрятать парашют, оказавшись за линией фронта.

И вот эта ночь, я сгорбившись сижу на полу британского бомбардировщика, переделанного из гражданского самолета, летящего над северной Англией. Все мои коллеги по обучению уже исчезли в люке в полу бомбардировщика. Самолет заходит на последний круг. Я уже выполнил все предварительные прыжки в дневное время, и ночной прыжок должен стать моей последней проверкой. Каждый предшествовавший прыжок ввергал меня во все большее уныние в отношении парашютного дела, и крепость моего духа стремительно улетучивалась.

Стоявший возле меня в сгущающемся сумраке фюзеляжа выпускающий пристегнул вытяжной трос к моему парашюту и показал его мне.

— Исправен, — сказал он с раздражающим акцентом кокни.

Я подвинулся к краю люка, стараясь не смотреть вниз, чтобы не закружилась голова.

Выпускающий бормотал какие-то бессмысленные, по-матерински ободряющие слова: