Читать «Звук паутинки» онлайн - страница 43
Виктор Семенович Близнец
— Смотри! — сказала Нина. — Будто чумы дымят. А мы с тобой эскимосы и едим медвежатину.
Да, съёжился я, и впрямь мы похожи на эскимосов.
То ли огонь добавил темноты, то ли мы не заметили, как быстро сгустились сумерки. И вот уже нас обступила ночь, обступили чёрные кусты, от которых тянуло речной сыростью. А когда огонь отбрасывал темень — лишь на короткое мгновение, — багряный отблеск падал на парус, и тогда нам видно было мачту и дремлющий кораблик, который стоял у берега. Над нами горели звёзды, синие, как искры бенгальских огней.
Я ещё подбросил хворосту в костёр, пламя взметнулось вверх, под самые верши. Долго шипела и ворчала сырая лоза, но вот наконец вспыхнула, красные языки поползли в небо, и верши, как две ракеты, снопами огня осветили весь луг.
Вот это зрелище!
Нина подскочила (а глаза блестят) и давай: «Трам-та-там! Трам-та-там!» И пошла кружить вокруг костра, встряхивает косами, хлопает в ладоши, и я за ней — будто в бубен бью, а пламя трещит, рассыпает на землю искры. Слышите? Гремят тамтамы в джунглях!
И вдруг — ночь…
Упал, развалился костёр, сразу повеяло холодом, обдало пустотой, обожгло осенней грустью.
Между нами стояла ночь; я держал Нину за руку, но не видел её. Мы притихли, словно осиротели без огня. Где-то в небе одиноко, со свистом пролетела ночная птица.
— Осень, — сказала Нина.
— Осень, — сказал я. — Птицы в тёплые края собираются.
— И мне пора.
Я почувствовал, как она легонько пожала мне руку.
…Нина уплывала осенью.
Всё уплывает осенью: листья по воде, тучи, паутина, птицы, школьники, комбайны. Всё куда-то плывёт, прощается. И Нина тоже прощалась.
Как всегда, мы встретились с ней на реке. Она сидела в кораблике, я на камне. По воде проносились тени журавлиных стай.
— Ты в какой класс пойдёшь? — спросила Нина.
— В третий.
— Значит, скоро забудешь меня.
— Э-э, — пожал я плечами, — оставим ненужные разговоры!
— Нет, ты забудешь меня, — тихим, но твёрдым голосом сказала Нина. — У меня много друзей, они выросли, купили мотоциклы, транзисторы, билеты на футбол. И когда я прихожу к ним в гости, они смотрят на меня сонными глазами и не узнают. «Ты кто?» — спрашивают. «Нина», — говорю. «Не знаем такой». — «А помните, говорю, как мы слушали в степи пауково радио?» — «Фу, что за глупости!.. Пауково радио! Иди, девочка, своей дорогой и не морочь нам голову!..».
Кто знает, о ком это рассказывала Нина, но я почему-то сразу представил Глыпу, представил, как он хлопает глазами, слушая свой патефон: он если выпьет, всё время крутит одну и ту же пластинку:
— Не все же такие, — обиженно засопел я. — Адам не забывал. Он часто о тебе говорил.
— Адам… — Нина как-то особенно произнесла это имя. — Адам был ребёнок. Большой ребёнок. У него был свой Бумс, своя Сопуха и свой фонарик. Фонарик он подарил мне, ты его видел.
— Так это подарил Адам? — Только теперь я узнал, где она взяла грибок, который светил в пещере лунным светом.
