Читать «Звук паутинки» онлайн - страница 34

Я продрог, приблизился к Нине, и мы шёпотом, друг другу на ухо заговорили:

— Нина, у тебя глаза светятся.

— И у тебя.

— У тебя нос холодный.

— И у тебя.

— У тебя губы дрожат.

— И у тебя.

— Давай отсюда убежим.

— Давай!

Мы пустились наутёк, и задрожала, заговорила вся пещера.

Мы карабкались вверх, толкая друг друга, визжали не то от страха, не то от смеха, трудно сказать. И вот наконец снова на горе… Сколько здесь солнца, тепла, запахов! Как хорошо наверху!

Постояли вдвоём, согрелись, надышались вдоволь.

— Давай в камушки поиграем, — предложила вдруг Нина.

— Давай, — согласился я, а про себя подумал: «Может, не надо… Девичья игра — камушки. И никогда у меня дальше «перевоза» не шло, я видел только, как другие играли».

— Чур-чура, я первая! — крикнула Нина и быстро насобирала хороших, обточенных камушков. — Как раз ровно пять!

Она уселась на земле, одёрнула платьице, а потом с каким-то таинственным видом стала дуть в руку, по-своему на ладони разложила камушки.

— Играю в «наседку», — объявила она.

И не заметил я, как Нина подбросила камушки. Подбросила, сверкнула ладошкой и — хвать! — поймала их на «спинку» руки. Камушки стукнулись в воздухе, кучкой упали на руку и как будто замерли — ни один не скатился на землю. Она ещё раз подбросила — и снова камушки на ладошке.

Здорово!

И я когда-то играл в «наседку» — один или два камушка ловил. А это означает: будешь дальше играть с тем одним или двумя камушками, которые насобирала «наседка». А ничего не поймаешь — всё, иди, братец, гуляй!

— Теперь «перевоз», — сказала Нина.

Высыпала своё добро на землю и начала «перевоз», потом «карусель». Быстро, высоко подбрасывала она камушки, то по одному, то по два, а то и по три, и пока они пролетали перед самым носом у Нины, она хватала с земли новый камушек, успевала подбросить и его, и даже умудрялась при этом ударить в ладоши, а то и обернуться на пятках и на лету поймать камушки, не уронив ни одного на землю. Я только хлопал глазами, глядя, как мелькают её косички, бегают глаза, сверкают на солнце колени, как шевелит она ртом, словно помогает и губами ловить мелькающие перед собой чудо-камушки.

— Всё! — со вздохом произнесла Нина и языком слизнула капельки пота, которые повисли на кончике её носа, потом устало опустилась на землю. А у самой щёки горят и в глазах озорные огоньки!

Ну конечно, рада-радёхонька!

А мне что делать? Как мне, бедняге, спасаться? Если бы это на пруду было, да если бы мы затеяли «дед бабу везёт», тогда бы я так запустил камушек, что он триста раз на воде подскочил бы. Правду говорю: если не триста, то раз семь или восемь. А что здесь…

— Слушай, Нина, — предлагаю я, — может, пойдём на Хиврю?

— Ты чего, испугался? Не хочешь играть?

— Не испугался, — говорю. — А на Хиврю опоздаем.

— А что там на Хивре?

— Ну-у! Такого ты сроду не видела. Айда скорее!

Хивря — это наша гора; крутой стороной она обращена к солнцу. Здесь, на самом солнцепёке, трава выгорает, земля дымится и от сухой полыни в глазах горько.

Мы взбираемся на гору, ближе к небу, отсюда видно степь, бугристую насыпь дороги и телеграфные столбы, что стоят в степи, как оловянные солдатики.