Читать «Лермонтов и христианство» онлайн - страница 314

Лермонтов не оставил после себя тезисов по устроению человека, относительно которого не заблуждался. Но, печально глядя на своё поколение, он обращался в своём творчестве к далёким потомкам. Не иначе как являясь «сколком вечности», поэт уже в юные годы провидел многоступенное отпадение «колен» русского народа от своей самости. И здесь, в связи с духовной и исторической важностью понимания и верного прочтения наследия Лермонтова, полезно помнить, что бытие его, как и творчество, – многосложно. А потому всякого, дерзнувшего стать на путь постижения «нездешнего мира» Лермонтова, подстерегают великие трудности, обусловленные множеством и блистательностью «непознанных объектов» его наследия.

И всё же задача уяснения «мира Лермонтова» хоть и трудна, но возможна. Стремлению ощутить вдохновенные таинства поэта должно сопутствовать понимание того, что все их проявления – как «видимые», так и невидимые – обладают мистическим зарядом всё ещё возможного возрождения внутреннего человека, возрождения в духе, а не вне его.

Лермонтов был не только великим поэтом, но исключительно умным и неустрашимым бойцом с реалиями вещного мира, в начале своём исключающего переустройство и совершенствование духовного мира человека. Ценность глубоко одухотворённого творчества Лермонтова непреходяща, а целебна потому, что живая ткань его поэзии, содержа в себе мощный духовный потенциал, способна, перевозродив «генетическую клетку» падшего человека, разрушить порочную клеть материальных и материалистических привязок народа и общества. Но осилить путь внутреннего усовершенствования может не праздно шатающийся люд, блуждающий в истории «где попало» или живущий, как ни попадя, а, народ, знающий свою цель и уверенно идущий к ней!

И опять: говоря о гениальности, в особенности, тех, для кого она стала Голгофой, – не будем путать «дар Божий» со святостью. Поскольку гений, а значит – делатель, реализует себя в здешнем устроении, от чего как раз и стремится освободиться «пустынная святость» и «святость обители». Именно в этом контексте надо уяснить, что «здесь», имея в виду социальные институты, жизнь идёт по законам, которых «там» точно нет… Потому «земному» гению пройти жизнь свято и безгрешно куда как сложнее, нежели спасать душу свою, прячась за оградой отнюдь не всегда истинной «духовной реальности». По всей видимости, «земная» честь и доблесть и есть те зёрна, которым суждено пробиться даже и чрез каменистую почву, что и явил собой один из ярчайших представителей русской культуры и народа Михаил Лермонтов. Это подтверждает уже то, что многие поколения спустя зёрна талантов, павшие было на каменистую почву (вспомним хотя бы поэтическую судьбу Николая Рубцова), дали свой рост и продолжают пробиваться под благодатными лучами творчества великой русской литературы, в царственном венце которой наиболее ярко блистают произведения Лермонтова.