Читать «На пересечении миров, веков и границ» онлайн - страница 40

После открытия столовой пригласили руководство и общественность совхоза, руководство нескольких армянских бригад шабашников, которые семьями, но без женщин и детей, каждое лето выезжали на целину для строительства срочных объектов, на концерт самодеятельности, который начали готовить ещё в Москве и продолжали в поезде. Угостили гостей ужином. За столом решили несколько важных вопросов, связанных как с расценками на работы, обеспечением продуктами, в т.ч. парным мясом, помощью с готовкой. Все были довольны. Даже Седёрко, который, будучи прагматиком, и считавший, что отвлечение людей на самодеятельность (а он, как и я, предвидел, что предстоят выезды в отделения совхоза, на различные конкурсы и т.д.) снизит производительность труда и общий заработок, признал, что без этого вечера многие вопросы были бы не решены никогда. В дальнейшем контакты с руководством продолжились на различных уровнях: Седёрко – с директором совхоза, наш прораб Юра, студент МИСИ, – с совхозным прорабом, Володя Сумкин – с заместителем директора по снабжению, а я – с председателем рабочкома, очень интересным мужиком: в прошлом мастер спорта по самбо, но любивший выпить, применил по пьянке приемы боевого самбо в быту и, покалечив человека, получил срок. В последующем часть срока была заменена на поселение, как и у большинства рабочих совхоза (комсомольцев-добровольцев и в помине не было).

Для строительства нам были предложены как коттеджи для руководства совхоза, так и многоквартирные дома для других тружеников. В этом совхозе снабжение было несравненно выше, трудности доставляло только то, что карьеры для добычи камня были очень тонкие: часто приходилось искать новый. В итоге такие поиски карьеров использовались нами, чтобы штабом поздно вечером уединиться и вдали от отряда отметить какие-либо личные события.

В ходе этой целинной эпопеи, проходившей в очень жаркое лето, нам досаждали степные пожары, случавшиеся как от самовозгорания многолетнего овечьего кала, так и от падения первых ступеней ракет, запускавшихся с космодрома Байконур. На первое тушение пожара отряд, мобилизованный по просьбе руководства совхоза, отправился как на праздник или на интересное времяпровождение. Тушить приходилось почти без воды: вениками, лопатами, а то и куртками и рубахами забивать и засыпать землей огонь. При этом подсохшие кусты саксаула вспыхивали как порох – пламя достигало несколько метров. Однажды при тушении пожара, которое длилось почти сутки, небольшая группа, в которой был и я, оказалась обойденной огнем. Началась паника. Определив самый безопасный путь выхода, приказал срочно замотать головы любой тканью (среди нас были и девочки) и бежать за мной – на голос. Сам оставил лицо открытым, чтобы была видна обстановка, и с криком понесся вперед. Все спаслись без потерь, но у меня сгорели брови и ресницы. После этого случая девочкам запретили выезжать на пожары, хотя и парни, завидев вдали дымы от пожара, искали, куда бы сбежать от возможной мобилизации.