Читать «На пересечении миров, веков и границ» онлайн - страница 20

Посмотрели на её несолидный вид: хрупкая девчонка с двумя косичками-хвостиками

– А кто ещё?

– Мы, – вперед вышли три наших будущих десятиклассника: Виталий Алексенко, Боря Фавр и Володя Федосеев.

– А кто старший по партийной линии?

– Я секретарь комсомольской организации школы, – ответил я.

Изучив меня пытливыми взглядами, они попросили:

– Пойдем с нами.

На попытки ребят воспрепятствовать, они впервые улыбнулись и пообещали привести меня назад не позже, чем через 1,5 – 2 часа.

Минут через 10 – 15 они привели меня к костру, которым занимался ещё один мужчина. Предложив мне место у костра, они представились. Оказалось, что эти три человека являются членами подпольной (!!!) ячейки ВКП(б). В ответ на моё недоумение они разъяснили, что эта территория исторически принадлежала Польше и, хотя у них давно создан колхоз, живут люди, в основном, на разбросанных на расстоянии друг от друга хуторах. Преданные Советской власти люди, в большинстве своем, погибли во время войны, а те, кто лояльно или нейтрально относились к фашистской оккупации – уцелели, мелкие же фашистские прихвостни, чью вину в злодействах доказать не удалось, давно отбыли свои наказания. Таким образом, эти две группы населения в этом районе составляют абсолютное большинство, и их отношение к власти не совсем такое, как об этом пишут в прессе. Поэтому свои партийные вопросы ячейка обсуждает тайком в лесу подальше от посторонних глаз. Они разъяснили, что, т.к. радио у них нет, а пресса приходит очень нерегулярно и с опозданием не менее 2-х недель, то имеющаяся информация о появлении в их окрестностях группы москвичей позволила им надеяться на полноценную политинформацию о событиях в стране и за рубежом. Со своей стороны они предупредили, что мы должны быть осторожны в своих расспросах, т.к. не всем нравится их направленность, и лучше они подскажут нам, куда идти и с кем общаться. Через два часа, довольные друг другом, мы вернулись к нашему лагерю, где уже начиналась некоторая паника, а мой друг Женька Лейбович агитировал ребят вооружиться топорами и идти мне на помощь. Утром, перед нашим уходом, один из вечерних гостей принес нам с пожеланиями успехов в нашей миссии несколько свежеиспеченных их женами буханок хлеба.

Уже на следующий день мы убедились в правоте предупреждения подпольщиков – проходя по полю в сторону одного из хуторов (до сих пор помню его название – хутор Коза) мы были обстреляны из леса.

Совместно решили изменить маршрут и не идти на абум Лазаря, а обратиться к рекомендованным людям. В итоге, от одного к другому мы сумели найти троих бывших Фрунзенцев. Разделившись на группы, мы собрали этих троих в школе, где преподавал один из них – в прошлом кадровый военный, раненный во время разгрома бригады, прошедший муки фашистских концлагерей и Гулага.

Картина этой встречи ветеранов, не видевших друг друга и не слышавших о других с февраля 1943 года, ярка, как при свете молнии. Затаившись в углу комнаты, не разговаривая, чтобы не помешать им, мы наблюдали за слезами радости от встречи и горечи от потери друзей, слушали их песни. Несколько раз за вечер и ночь этой встречи они напевали песню О Лавском бое, написанную их погибшим боевым другом в ознаменовании победы, одержанной в ходе первой антипартизанской карательной операции совместно несколькими партизанскими отрядами, которые после этой победы объединились и создали бригаду им. Фрунзе. Мы записывали все, что говорилось: имена, даты, места событий и т.д.