Читать «Чащоба» онлайн - страница 206

Быть может, именно тогда Лео следовало бы повести Айли под венец — столько лет прожито вместе, привыкли друг к другу, — тем более, что никто из них не строил иллюзий насчет пламенной любви, однако у Лео возникло непреодолимое упрямство, Рауль еще и углублял его, не хотелось подчиняться самодуру.

Будто на месте Рауля был Ильмар, который загоняет его, Лео, под дулом в лес.

Иногда в редких случаях, когда Рауль соблаговолял являться домой более или менее трезвым и разговаривать с домашними, он мог, толкуя о пустяках — кого видел и что слышал, — вдруг мог впадать в ярость и кричать: «Мой брат в одиночку пошел против немцев, и его убили! Поверьте мне, — орал Рауль, размахивая кулаком, — убийца брата по сей день расхаживает, словно барин!» Он с такой силой изрыгал свою злость, будто все это случилось вчера, тело брата еще не похоронено и над ним тучей вьются синие мухи.

Айли и ее мать терялись, уставлялись в пол, щеки их дрожали, словно перед плачем, точно они были виноваты в том, что не смогли удержать горячего парня и лишили Рауля брата.

Каждым своим взглядом, жестом и намеком Рауль подчеркивал чужое ничтожество, Лео уже не понимал, чего, собственно, хочет Рауль, денег ли на выпивку или бесконечного, поддакивающего и пресмыкающегося сострадания.

Как бы то ни было, время искалечило его.

Иногда вечером Рауль натягивал на голову свою лохматую волчью шапку, брал мандолину, садился на крыльцо и с жаром пел какие-то чудные русские песни, слова которых были словно нерусские. В такие моменты он отходил и начинал в перерыве между песнями хвастаться, как хорошо они жили после лагеря на поселении. В рыбацкой артели бригадиром у них была эстонка. На здешних берегах такую рыбу и во сне не видели, какую они там брали в реке. Ловиза, их бригадир, до войны была крепкой торговкой, кроме прочего, возила на живорыбном судне в Швецию угрей — из-за богатства ее потом и взяли за шкирку, — вот она-то сказала, что настоящий рыбацкий азарт она познала только в Сибири… К черту все то, что было, говорила Ловиза. Меня тут просто дрожь пробирает, когда вижу, как пять дюжих мужиков воюют с одной рыбиной и с трудом переваливают ее через борт в лодку. Бригада Ловизы гремела на весь район, даже в газете о ней писали, никому другому так не везло с рыбой, и ни у кого другого не было такой энергии, как у нее. Будто она там, у этой большой реки, и родилась — в сапогах, и обе горсти в рыбьей чешуе — точно в серебре.

В те редкие моменты, когда Рауля одолевала похвальба, приветливей становились и лица Айли и ее матери, горестные складки у женщин разглаживались; к сожалению, Лео знал, что напряжение спадает ненадолго, скоро Рауль опять начнет орать и всех обвинять.

Становилось все труднее. У матери и сестры денег больше не было, пить стало не на что, и Рауль начал одну за другой продавать свои дорогие одежки. С тех пор он ходил в обвислом тренировочном костюме, поверх которого натягивал прорезиненный серовато-белый плащ, который годился на любую погоду. Мать Айли горевала, увядала и забросила свою портновскую работу, а дочь стала издерганной и нервной. Не могла даже радио спокойно слушать, крутила ручки так, что аппарат гудел и свистел. Она вздрагивала при каждом хлопке наружной двери, будто ждала какой-то беды или неприятности, все ходила тайком к буфету потягивать ликер, подозревала мужа, если тот, случалось, запаздывал, а однажды Лео застал ее в тот момент, когда она шарила в карманах его пиджака.