Читать «Русское счастье» онлайн - страница 115

«Я хочу, чтобы вы с сыном никогда не расстались. Я люблю тебя, Мотечка».

В чем была, Матильда метнулась в соседнюю комнату. Евгения Георгиевна лежала так же, уютно подложив руки под щеку, подоткнутое Матильдой напоследок одеяло и то не выпросталось. Сердце безудержно заколотилось – Евгения Георгиевна не дышала.

…Прошел месяц. Сознанием Мотька так и не выросла в Матильду. Только детский максимализм мог с такой отчаянностью толкнуть на действия, не поддающиеся логике. У Клавы в Пермском крае от родителей оставался дом – она наследовала его Мотьке. До неопределенной поры дом находился в пользовании у дочери соседки. Матильда никогда бы не решилась на подобный шаг, но в своих неудачах с отчаяния всю тяжесть обвинений она приписала развращенному югу.

Глава 3

Миролюбивое, покорное лицо Ирочки в какие-то секунды преобразилось: русский национальный наряд поблек, как поблекла бы березка, обвешанная экзотическими ветвями тропической пальмы; щеки окрасились пунцовым румянцем. Тристан был не рад, что затронул больную для нее тему.

– Ирочка, можно «беленькой»? – настойчиво повторялось от соседнего столика.

– Вот так изо дня в день – уже месяц, – плаксивым тоном обратилась Ирочка к Тристану и ушла в подсобную комнату.

Тристан принялся за увесистую, без халтуры, отбивную, пытаясь увязать напивающегося до чертиков интеллигента с милой официанткой.

Фирменный напиток на третье оказался соком березы. Тристан живо представил, как нежное дерево через болезненный надрез отдает свою кровную суть. В противопоставление названию в меню «Напиток сладострастия», назвал его за кристально чистое содержимое – «Девичьей слезой».

«Слеза» оказалась слащавой на вкус, начисто лишенной соленого смысла. Сосед ловил подбородок ладонью – лишь на мгновение ему это удавалось. Его голова моталась в беспорядке из стороны в сторону. Мелькнув в направлении Тристана мутным взглядом, он неуклюже погрозил пальцем и тут же в бессилии упал головой на стол. Графин с рюмкой звякнули разбитым стеклом. На звон показалась из подсобки Ирочка и исчезла. Через минуту две рослые женщины в поварских нарядах, потащили несчастного окровавленного к двери, на что тот усердно сопротивлялся, пьяно бормоча:

– Скаж-жите ей, дур-ре, одну ее люблю… Л-любимая, прости, что нашел тебя так п-поздно.

– Отлюбил ты свое сегодня, а завтра сам расскажешь, – незлобно отчитывала его одна из поварих с добрым лицом матери.

Задумавшись, Тристан не заметил, как подошла Ирочка с сильно потускневшим лицом.

– Вас рассчитать, или что-нибудь еще?

По ее вымученной улыбке Тристан почти наверняка понимал ее душевное состояние. Она нуждалась в его участии. Тристан был уверен: прикоснись он сейчас с жалостью к ее голове, она тут же разрыдается. Он попросил еще стакан напитка, желая как-то продлить развязку. Лицо Ирочки просветлело – она с решительным подъемом устремилась в подсобку, жалко при этом улыбнувшись.