Читать «Княжья доля» онлайн - страница 39

Впрочем, окончательно прийти в себя ему не дали. Хриплое воронье карканье заглушил пронзительный залихватский свист, и сразу же, как муравьи, из каких-то щелей стали выползать на полянку лохматые оборванцы. Уже через какую-то минуту, едва успев привстать и прислониться спиной к дереву, он оказался лицом к лицу с пятью мужиками, которые, судя по угрожающему виду, представляли собой небольшую лесную шайку. Один из них, одетый побогаче прочих, выступил вперед и миролюбиво скомандовал:

— Снимай бронь, боярин. Будя. Относился. Ежели по-хорошему, так и мы по-хорошему, живым отпустим, хоть и без одежи, а коль трепыхаться учнешь, так и вовсе голову здесь сложишь.

Как бы в подтверждение сказанного, мужик сжимал в правой руке меч, а в левой — здоровенный тесак. Остальные имели вооружение похуже — всего-навсего дубинки и ножи, значительно уступающие по размерам тому, который был у атамана.

Константин никогда не считал себя храбрецом, безумству которых, по словам Алексея Максимовича Горького, поют славу, хотя и посмертно. Словом, не сокол, не орел и не ястреб. Так себе, обычная птица невысокого полета. Против пяти человек, которые прошли хорошую школу раздевания одиноких путников, ему было не выстоять и минуты, это он тоже прекрасно понимал. Однако, всегда считая себя реалистом и практиком, тут он почему-то заартачился.

Оно, конечно, шансов никаких, но вдруг да подмога подоспеет. Уж больно унизительной представилась ему картина, как он голышом выходит к тому же Ингварю и прочим князьям. Да, они ему никто, а братьями, да и то лишь двоюродными, доводятся всего-навсего его телу. Но он был уверен на все сто, что ни один из них так трусливо никогда бы не поступил, даже окажись в такой безнадежной ситуации. Любой вышел бы в одиночку не только против пяти, а и против двух-трех десятков человек. Хотя результат подобного геройства абсолютно предсказуем. Они, конечно, спору нет, способнее и привычнее к подобного рода забавам, но никто из них с двумя десятками не совладал бы. Достаточно скопом накинуться, и все — никакое ратное мастерство не поможет. Но все равно эти дрались бы до конца.

«Не слишком ли большими реалистами стали мы в конце двадцатого века, — пессимистично думал Константин, пока супостаты приближались. — Начальство критиковать не смей, это все равно что против ветра мочиться; наглец тебе хамит, а ты молчи, вдруг он с ножом или рядом дружки стоят; женщину в темном переулке в открытую грабят, а прохожие шарахаются с одной лишь мыслью: «Слава богу, не меня». Почему же мы так опаскудились за каких-то восемьсот лет?! Должно-то вроде как наоборот случиться, а на самом деле… Да что тут говорить!..»

К тому же первоначальный владелец тела оставил его Константину в весьма приличном состоянии и уже хотя бы за одно это заслуживал того, чтобы сам Костя не унижал его таким наглым образом.