Читать «Потомки Нэнуни» онлайн - страница 172

Вечером на таборе выяснилось, что это был единственный выстрел и единственный трофей за первый день охоты. Но поскольку я заметил следы и других кабанов, назавтра наметили вести туда всю свору собак. Дать молодым, необстрелянным щенкам понюхать зверя, а потом пошарить в окрестностях под руководством стариков. Кроме возчика, идти на этот раз решили вдвоем с младшим братом Юрием, нашим главным собаковедом.

Ни отец, ни второй брат Арсений, ни я не любили пользоваться собаками без крайней необходимости. Слишком много они производят лишнего шума, путают следы. По хорошему снегу куда приятнее, строже идти по-волчьи: выслеживать, высматривать, замечать первому… Мы пользовались сворой, в основном только преследуя раненого зверя или в погоне за крупным хищником.

А Юрий любил ходить с собаками на кабана и уделял им много внимания. Подбирал их среди приглянувшихся корейских лаек, длинношерстных легавых и даже среди способных, подающих надежды дворняг. Растил и натаскивал щенят. Очень удачным оказался последний опыт. От великолепной белой как снег русской борзой красавицы Вьюги и крупного самца немецкой овчарки родились — все как один — стройные, поджарые, очень резвые дети. Масть — палевая, уши стоячие. Реакция, чутье и цепкость овчарки. Словом, при резвости и легкости борзой это было золотое сочетание для натаски на крупного зверя. Брат очень дорожил своими собаками, и было чем дорожить. Этой осенью от всего помета в своре оставалось только два братца: Парис и Ахилл. И оба подавали большие надежды. Парис был ярче окрашен, более рыжих тонов, изящнее, легче. Ахилл — серо-бурых оттенков, сложением мощнее брата. Оба очень ласковые.

Вообще собаки были у нас в почете. Многие не раз выручали, предупреждая внезапное нападение хищника или разъяренного секача-кабана. Мы в свою очередь, как могли, защищали их во всех переделках, холили, ласкали. И все же, как ни берегли, лишь редкие доживали до глубокой старости; каждый год погибало несколько, обычно самых храбрых, самых горячих. И каждая потеря была тяжелой: погибал преданный, неповторимый в своем роде друг.

В эту осень свора состояла из шести собак. Старого Комы (от корейского «коми» — медведь); необыкновенно талантливого самородка, крупного маньчжурского пса Самани; молодой низкорослой серой овчарки Ральфа; умного черного полупойнтера Ларго и упомянутых щенков, которым едва исполнилось по восемь месяцев.

Часам к десяти утра добрались всей компанией до укрытого грудой веток, убитого накануне молодого секача. Дав Парису и Ахиллу как следует обнюхать и покормив всех осердьем, уложили кабана на корейские сани-волокушу, крепко привязав морду к передку. Возчик развернул бычка, обхватил в обнимку шею и, помогая тормозить на крутом спуске, заскользил под уклон в долину. А мы с братом, свистнув собак, начали подниматься в гору.

Засветло описали большой круг. Без снега шагается легко, а с собаками нет нужды идти осторожно. Остановки происходят, только когда псы исчезают из поля зрения. Тогда охотники — весь слух: не гавкнет ли где? Не забасит ли отрывисто, красноречиво сообщая: «Он здесь, держим, подбегай!»