Читать «Потомки Нэнуни» онлайн - страница 104

Проводив гостя, задумчивым возвращался Нэнуни на хутор. Дома ждало письмо от Анны. Ее путешествие длилось уже второй год, за это время она побывала в Москве, Петербурге, Риге, Киеве. В этом письме сообщала, что очень хотела бы поступить на медицинские курсы, спрашивала разрешения родителей.

— Как думаешь, мать, разрешим?

— Пусть учится, Михаил Иванович, нужно же ей иметь какое-то ремесло, а сестрой милосердия она людям пользу принесет.

— Верно. Так и напишем. Нютка у нас умница, пусть учится. Вот поеду, навещу ее…

ВОЙНА

Обстановка на Дальнем Востоке накалялась год от года, однако, хотя о возможном конфликте с Японией и поговаривали, в войну верили мало. И вдруг, запалив коня, из Славянки с пространной телеграммой прискакал нарочный. В телеграмме сообщалось, что Япония вероломно напала на нашу эскадру в Порт-Артуре, после чего объявила войну. Командующий гарнизоном Владивостока срочно вызывал Янковского и Гека. Они вернулись через два дня, и Михаил Иванович разослал гонцов, требуя на совещание старшин всех деревень, входящих в состав возглавляемого им отряда самообороны. В назначенный день у коновязи сидеминского двора собралось десятка полтора лошадей, в основном уроженцев этого хутора.

В столовой дома-форта, вдоль длинного, более чем на двадцать персон стола расселись усатые и бородатые старосты деревень и урочищ Посьетского района: Верхнего и Нижнего Сидеми, Славянки, Адими, Брусьев, Перевозной.

Корейцы были одеты и пострижены по-разному. Кто в русской тужурке и брюках, кто в корейской национальной рубахе и жилетке, в широких домотканых шароварах. Головы одних были коротко острижены, другие еще носили на макушке сплетенные из собственных волос шишки, заколотые длинной серебряной иглой. У многих в редких, свисающих усах и жидких бородках, уже пробивалась заметная седина. Все прибывшие были старыми, испытанными соратниками Нэнуни и Гека.

За четверть века корейские переселенцы научились ломано, но уверенно объясняться по-русски. Многие крестились, приняли православные имена: теперь Син Солле был уже Шин Петр Иванович, староста деревни Адими — Ма Тон Сиг — Магай Иннокентий Викторович, старший поселка Брусья Чё Чун Бон — Цой Василий Прокофьевич… Кимы, Паки, Ханы сохранили свои фамилии без изменений, однако русские имена и отчества обрели все старожилы. Молодежь усердно училась в школах и говорила по-русски свободно.

Но на собрании присутствовали не только корейцы. Кроме Гека тут были: муж Лизы Василий Васильевич Пауэрс с мыса Турек, Семен Аверьянович Ануфриев из Славянки, Пономаревы и Худяковы с берегов Амурского залива. Все они дружно оберегали покой и порядок на этой узкой полоске русской земли. Когда все приглашенные расселись вокруг стола, Михаил Иванович начал: