Читать «Дети Марии» онлайн - страница 4
Алиса Лунина
Маша часами могла смотреть на Геру. У Геры темные волнистые волосы и глаза удивительного цвета – не черные, а чайные, красивые очерченные губы и смуглая бронзовая кожа. Гера прекрасно сложен, его кожа пахнет морем и солнцем. Когда Гера целует ее, Маша чувствует, что сходит с ума, и внутри у нее словно перекатываются какие-то волны, ударяя в низ живота. В последние дни им становится все труднее остановиться, чтобы не перейти запретную грань, все труднее оторваться друг от друга.
И однажды Маша сама сказала Гере – не останавливайся! Пусть все будет. Они застыли на краю пропасти и – полетели.
…Она зашла в море, и море омыло ее кровь. Маша плыла, рассекая волны, чувствуя гордость и счастье от того, что она стала женщиной.
Потом, правда, она испугалась и, выйдя на берег, спросила Геру:
– А что мы будем делать, если я забеременею?
– Поженимся! – сказал Гера, как о чем-то разумеющемся.
Они сидели, обнявшись. Море шумело. Над морем висели огромные звезды. Казалось, что это лето никогда не кончится.
Взяв с Лизы обещание вернуться домой до полуночи и проводив дочь, Мария включила компьютер. Два часа назад, когда они разговаривали по телефону, Гера пообещал написать ей. Мария зашла в свою электронную почту и увидела письмо. Этого письма она ждала двадцать три года.
Когда-то они с Герой любили писать друг другу – записочки с клятвами, письма. Последнее он написал ей за день до войны.
…Однажды коллега по работе – акушерка Ольга – спросила Марию:
– Мария Петровна, вы жили в Абхазии, когда там началась война?
Мария помрачнела – она не любила говорить на эту тему, сразу каменела – ни слов, ни эмоций.
– Меня туда в детстве летом возили на море отдыхать. Так странно – пальмы, инжир, мандарины, и вдруг – война. Как-то в голове не укладывается. А с чего все началось? – простодушно спросила Ольга.
Мария вздохнула – с чего все началось-то?
Пройдет время, историки дадут оценку произошедшим событиям, народ придумает свою мифологию на тему этой войны, а для нее все началось в тот августовский вечер, когда они пришли к Гере домой и поразились тому, какие застывшие, напряженные лица у его родителей.
– Вы чего оба такие мрачные? – увидев родителей, рассмеялся Гера.
Его отец вздохнул:
– Война…
Тогда еще было непонятно – надолго ли она затянется и чем закончится. Маше казалось, что все быстро разрешится, ну потому что какая может быть война в наше-то время?! Однако Гера ее оптимизма не разделял, был мрачен, подавлен. Как-то с горечью признался ей, что эта война проходит через его сердце. Его мать – грузинка, отец – абхаз, и уже год родители яростно спорят друг с другом насчет того, кто прав, кто виноват в обострившейся распре грузин и абхазов.
Между тем город все больше походил на военный лагерь – повсюду люди в камуфляже, и кажется, что в самом воздухе что-то застыло, как перед грозой – вот-вот рванет. Вскоре Гера сказал Маше, что ей пока лучше уехать из Абхазии. Маша вскинулась – ни за что! Но Гера заводил этот разговор снова и снова. Потом пошел к Машиной матери:
