Читать «В объятьях богини раздора» онлайн - страница 11
Елена Настова
– Что-то в головном мозге, может, нарушилось, – подумала вслух доктор.
«Резонанс, что ли, по полушариям прошёл?» – захотелось съязвить Наталье, но она, конечно, промолчала. Доктор принялась объяснять последствия: меняется гормональный фон… перестраивается работа всех систем организма… напрочь исчезает детородная функция…
– Будешь принимать витамины. Если не поможет, назначу гормоны, – заключила врач.
И, глядя в расширившиеся Натальины глаза, добавила мягче:
– Надо лечиться… потому что, если всё это не поможет, придётся всю жизнь жить на таблетках.
– Как при удалённой щитовидке? – догадалась Наталья, давно когда-то, краем уха слышавшая про проблемы со щитовидной железой какой-то знакомой матери.
– Как при удалённой щитовидке.
– Значит, я буду инвалидом? – мужественно уточнила Наталья.
– В каком-то смысле да, – кивнула доктор. – Детей зачать не сможешь, вот что…
Как-то поаккуратнее надо было обойтись доктору с впечатлительной Натальей. Но не обошлась: гинекологи не обязаны быть психотерапевтами.
Потянулись месяцы восстановительной терапии. С Натальиным организмом они творили диковинные вещи. И без того не страдавшая избыточным весом, Наталья похудела, превратившись в тень себя самой. С лица сошли краски, а глаза сделались такими большими и беспокойными над острыми скулами, что с одного взгляда наводили на мысль о нездоровье.
Но всё это было полбеды. Настоящей бедой стало то, что у Натальи стал дребезжать и срываться голос, а ведь она уже училась не где-нибудь, а на вокальном отделении вокально-хорового факультета Института культуры. Наталья пела, сколько себя помнила, и всегда мечтала о вокальной карьере. Глубокое, сильное меццо-сопрано, замечательный тембр, убедительный диапазон – по окончании института она обещала стать примой академической филармонии. Не вес, не внешность и не сама, собственно, аменорея, а потеря голоса – вот что стало трагедией для Натальи.
Текли месяцы, пугающий диагноз стал прошлым. Наталья набрала вес, округлилась, на щёки вернулись лукавые ямочки. А голос не вернулся;
Наталья расписалась в журнале выдачи документов с чувством, будто подписывает собственный приговор. Прощальный хлопок институтской двери прозвучал, как хлопок двери камеры для осуждённых к пожизненному заключению.
Она остригла длинную свою косу (да как! под мальчика!), объявила родителям, что учиться не хочет, пойдёт работать, и спустя немного времени устроилась помощником кладовщика на склад стройматериалов. Очень быстро Наталья отдалилась от семьи. Её родители не стремились заглядывать в Натальину душу. Не понимали они, что происходит с дочерью, и втайне надеялись на скорое её замужество.