Читать «Мировой кризис. Восток и запад в новом веке» онлайн - страница 9

Именно два общества описанного типа – СССР и США – стали после Второй мировой войны основными полюсами глобального мира, мировой сверхвласти. Их противостояние уже не имело смысла даже имперской борьбы за перемещение границ и колонии, хотя такая борьба была причиной мировых войн.

Вопрос был поставлен гораздо глубже: кто именно обладает абсолютной научной социальной истиной, которая дает основание и средства для абсолютной власти. Логичным дополнением картины стало наличие у обоих субъектов средств многократного полного уничтожения жизни на планете Земля.

В конечном счете именно мы, русские, отказались от подобной позиции. США сочли это победой в битве Добра и Зла, в которой Злом они считали не себя, естественно, а нас. Нам и сейчас предлагают считать себя онтологическим Злом, неким аналогом дьявола. Впрочем, эта псевдохристианская аллюзия не совсем неадекватна для носителей светской веры в человека, захватившего место Бога.

Между тем мы пока лишь начинаем познавать на себе смертность, бренность существования субъекта как метафизической инстанции, ту самую смертность, которая так занимает постмодернистское созерцание современности. Ужас, терзающий постмодернистское сознание, рождается из забытья, в котором канула любая другая метафизика, кроме субъектной, из полагания невозможности никакой другой веры, кроме субъектной. И США ожидает тот же ужас, что уже переживаем мы и Старая Европа. Когда это произойдет, американское общество окажется перед проблемой, для решения которой ему не будет хватать исторических оснований.

Приход субъекта Нового времени идеологически осмысляется как прогресс, как развитие, как появление нового, того, чего не было. Соответственно, уход субъекта – вопрос вовсе не регресса и упадка, хотя такие последствия обязательно будут – и будут обязательно использованы против целых стран и даже континентов. Смерть субъекта – вопрос о воспроизводстве, вопрос о том, может ли наступившее будущее остаться в настоящем, а не уйти в прошлое.

Англо-саксонская цивилизация, разместившаяся в США, готовится к новым «темным векам», аналогу того, что происходило на Западе (но не в Византии) после падения Рима и до начала собственно Средневековья.

За действительно неуловимым и невидимым субъектом научного мышления, который «дышит, где хочет» и проявляется через кого угодно (вот она, подлинная свобода Нового времени), начинает проступать его самоназначенный наследник – обладатель финансовой системы. Всемогущество умирающего субъекта должно быть превращено во всемогущество финансов, сущности совсем не новой. Так сверхвласть пытается осуществить свое воспроизводство. Знания должны продаваться и быть недоступны тем, кто не в состоянии их купить, а у кого их нет, тот и не разбогатеет. Олигархия, претендовавшая на сверхвласть над государством еще во времена Данте, собирается присвоить и утилизировать активы научного субъекта.

СССР, в отличие от США, реализует не частный знаниевый проект, а предельно публичный и открытый. Каждый в СССР имел нормативный доступ к научным знаниевым основаниям власти. СССР также выступал за радикальный знаниевый интернационализм, знаниевый антирасизм и антифашизм, продвигая научные знания и технологии в страны Азии и Африки. США стратегически последовательно сдерживают продвижение и распространение знаний и технологий.