Читать «Мое поколение. Друзья встречаются» онлайн - страница 3

Предусмотрительность историков мало помогала Жоле Штекеру. Сципионы безнадежно перемешались, и Жоля никогда не знал, с которым из них он имеет дело. К тому же, как назло, герои Пунических войн, совершая свои подвиги, употребляли неимоверное количество неправильных глаголов. Легко понять поэтому, что обе воюющие стороны были одинаково враждебны Жоле. К этим врагам причислялись, кроме того, сам Тит Ливии, грамматик Михайловский и злейший из недругов — латинист Прокопий Владимирович Галыханов, или попросту Прокопус Галах, как звали его все гимназисты, разделявшие с Жолей Штекером неприязнь к латинисту.

Надо сказать, что ни вид Прокопия Владимировича, ни его нрав не могли никого к нему расположить. Весь он был грубо и словно наспех сколочен из отдельных и несоразмерных друг с другом частей: плечи у него были широкие, голова маленькая, притом невиданной, как бы многоугольной формы, ноги по-журавлиному голенастые, а руки темные, как дубовая кора, с широкими, квадратными ладонями.

Характер Прокопия Владимировича был мутен и тяжел. Такими же были и глаза его — неподвижные и тусклые, как заболоченный пруд. Латынь он знал отлично, и говорили, что во хмелю (а пил он сильно и часто) мог сказать наизусть любую из пятидесяти восьми речей Цицерона и скандировать Вергилиеву «Энеиду» с любого места и до конца.

В трезвом состоянии Прокопий Владимирович был, однако, скуп на слово и с учениками объяснялся преимущественно односложными фразами, а то и жестами.

Жоля Штекер поднят был с места и призван к ответу одним мановением указательного пальца.

— Ты, — буркнул при этом латинист.

Жоля поднялся и привел в боевой порядок парту. Она была оборудована по последнему слову гимназической техники. Винты петель, соединяющих откидную доску с партой, были заранее вывинчены, и одного Жолиного движения было достаточно, чтобы в парте образовалась щель такой ширины, какая нужна, чтобы считывать с положенного в парту подстрочника.

«Cum ex pavor, — бодро начал Жоля, — ас trepida tio totam urbem pervasisset…»

— Переведи, — бросил Прокопий Владимирович, дав Жоле прочесть две фразы.

Жоля шевельнул бедрами, раздвинул щель в парте, откашлялся и бойко начал:

— «Страх и смятение обуяли весь город после этого, как вдруг из крепости послышался новый шум. То падала башня после долгих ударов тарана…»