Читать «Первая работа» онлайн - страница 25

– Молочникова! – окликнула меня историчка.

Я очнулась и подняла голову, наткнулась на ее взгляд.

Неужели прозвенел звонок, а я и не слышала? Ох, мы, оказывается, уже читаем вслух очередной дурацкий параграф! Я раскрыла учебник и заметалась в поисках нужной фразы. Над изображением неизвестного французского революционера взметнулся Ромкин палец с обкусанным ногтем, под которым до самой костяшки тянулась огромная царапина.

Он ткнул мне в какую-то строчку, и я бодрым голосом затянула:

– «Начало войны Франции с иностранными государствами приходится на…»

– Спасибо, – прошептала я, как только пытка закончилась и очередь перешла к Уле, сидящей за нами. – А кто это тебя поцарапал? Кошка?

– Собака. Щенок. Оскар. Чау-чау. Мне на день рождения подарили. Я вчера воспитывал его, – прошептал Ромка. – Дал кость и попытался отнять. Чтобы он понял, кто в доме хозяин.

Меня это развеселило.

– И он понял?

– Угу.

– Что сам хозяин?

– Типа того, – мрачно хмыкнул Ромка, – но ничего.

Я продолжу его учить. Надо униформу надеть. Или что-то типа этого.

– Во-во, – кивнула я мрачно и покосилась на свой неудобный костюм. – Униформа – это важно.

– Главное – система, – отозвался Ромка. – В любом обучении важна система.

Он взял тетрадку по истории, перевернул, открыл последнюю страницу и нарисовал ошейник. А рядом – миску с косточкой.

Я обернулась на историчку. Она стояла близко, слушала, как читает Арсен с соседнего ряда, но на нас не смотрела. Тогда я взяла ручку и, слегка толкнув Ромку локтем (он мгновенно убрал свой и даже сдвинулся на край парты), приписала под его рисунком: «Кнут и пряник?»

«Система и строгость», – ответил он, а шепотом добавил:

– Я читал про дрессировку на сайте. Строгим надо быть не столько к ученику, то есть к собаке, сколько к себе, потому что…

Я не слушала. Слово «строгость» пробудило во мне другие воспоминания. Поэтому я взяла и пририсовала к ошейнику острые иглы. Строгий ошейник. Зимой, гуляя с папой по парку, мы видели такой на невысокой коренастой собаке, которая бежала рядом с лыжником и иногда срывалась на прохожих, а поводок натягивался, и ошейник впивался иголками ей в шею. Псину это вообще не волновало. Она исходила лаем до хрипоты. Папа сказал тогда:

«Безбашенный стаффорд» – и увел меня поскорее. На секунду я вообразила просторную прихожую в доме Даны и свое отражение в зеркале: в темном костюме, в очках и – со строгим ошейником в руках. «Ну? Где тут наша ученица?»

Смех сдавил мне грудь. Я не сдержалась и фыркнула.

– Молочникова!

У исторички не голос, а гром с небес. Ромка подтянул к себе тетрадку и принялся в ней что-то чертить.

Я опомнилась и поняла, что еще улыбаюсь. Хотя историчка бурит меня взглядом. Наверное, она так же бурила землю, когда ездила на раскопки на археологическую практику в институте.