Читать «В поисках памяти: Возникновение новой науки о человеческой психике» онлайн - страница 291

Эти три направления исследований знаменуют собой начало новой области биологии, которая может дать нам представление о том, что делает нас существами социальными, взаимодействующими друг с другом. Смелые работы в этом направлении могут не только позволить нам узнать факторы, благодаря которым члены сплоченной группы узнают друг друга, но и что‑то рассказать о факторах, вызывающих трибализм (фанатичную приверженность своему племени), который нередко приводит к страху, ненависти и нетерпимости к чужакам.

Меня часто спрашивают: “Что дала вам психиатрическая подготовка? Помогла ли она в вашей нейробиологической работе?”

Меня всегда удивляют такие вопросы, потому что для меня очевидно, что психиатрическая подготовка и интерес к психоанализу лежат в самой основе моих естественнонаучных исследований. Они дали мне представление о поведении, которое повлияло едва ли не на все стороны моей работы. Если бы я отказался от резидентуры по психиатрии и сразу поехал во Францию, а также проводил бы часть времени в какой‑нибудь молекулярно-биологической лаборатории, возможно, я немного раньше начал бы заниматься молекулярной биологией регуляции работы генов в нервной системе. Но те наиболее общие идеи, которые всегда влияли на мою работу и подогревали интерес к сознательной и бессознательной памяти, происходят из представлений о психике, открытых психиатрией и психоанализом. Поэтому первый этап карьеры начинающего психоаналитика едва ли был шагом в сторону от моей дальнейшей работы. Напротив, эта школа дала тот фундамент, на котором построено все, чего мне с тех пор удалось достичь.

Выпускники медицинской школы, которые хотят заниматься научной работой, нередко спрашивают меня, стоит ли им еще поучиться фундаментальным наукам или лучше сразу заняться исследованиями. Я всегда советую пойти работать в хорошую лабораторию. Курсы фундаментальных наук, разумеется, важны. Я продолжал ходить на такие курсы на протяжении всей моей работы в Национальном институте психического здоровья и по сей день продолжаю многому учиться на семинарах и конференциях, у своих коллег и студентов. Но в чтении научной литературы по вопросам, связанным с экспериментами, которыми сам занимаешься, намного больше смысла и удовольствия, чем в абстрактном изучении наук.

Мало что в этой жизни оживляет и стимулирует воображение больше, чем совершение собственного открытия, каким бы скромным оно ни было. Собственное открытие позволяет человеку впервые увидеть какую‑то частицу природы – маленькую деталь того пазла, собрав который можно понять, как работает тот или иной механизм. После того как мне удалось вникнуть в суть проблемы, мне очень помогает получить более полное представление о ней то, что о ней думали мои предшественники. Мне хочется не только понять, какие направления мысли оказались наиболее продуктивными, но и разобраться в том, в чем другие оказались непродуктивными и почему это произошло. Поэтому огромное влияние на меня оказала психология Фрейда и таких его предшественников, занимавшихся обучением и памятью, как Джемс, Торндайк, Павлов, Скиннер и Ульрик Найссер. Их идеи и даже ошибки дали мне удивительно богатый культурный фундамент для собственной работы.