Читать «Звёздная пыль... На сапогах!» онлайн - страница 122

Врачи делали все — все, что могли. Но многочисленные внутренние кровоизлияния, переломы и трещины почти во всех костях оставляли мало шансов. Герман Степанович Титов, космонавт номер два, командир второй Лунной, первый человек, побывавший на Марсе и Фобосе, скончался на палубе атомного авианесущего крейсера 'Орел'. И навсегда стал, остался в нашей памяти первым… Если люди идут в Космос жить — значит, следом всегда будет крастся разрушительница надежд. //Перерыл полки — не нашел 1001 ночь. А она там есть :( /

Георгий и Борис выжили, перенеся двадцатикратную перегрузку — дробившую кости, отрывавшую от корней зубы… Через несколько лет, проведенных в непрерывных лечебных процедурах — смогли вернуться к нормальной, почти нормальной жизни. Они больше никогда не летали…

А нас, всех собравшихся в Центре управления — добило еще одно печальное известие. Товарищ Мишин, уронив трубку телефона, прошептал - 'Сергей… Ну как же так…' - и прижал ладони к лицу, серому от горя. Не стесняясь, плакали все, от мальков–стажеров до академиков.

А через полчаса — вся страна. Как радостно готовили, потратив километры кумача, торжественные парады, как ждали — но хриплый голос диктора, бессменого товарища Левитана, сообщил трагическую весть.

Как тяжело, как холодно… Морозный февральский ветер несет поземку, забивая щели между гранитными булыжниками. Легкая совсем доля груза на плече — мегатонной горя давит на сердце. Уж слишком мы расслабились, привыкли к легким победам. Да и я грешен, чего там… Думал — корабль проверен на сто процентов, сколько лет летает. Но крохотные, в сотни грамм веса болтики жестоко доказали — случится может все. И предусмотреть, предвидеть все возможные случайности невозможно. Ну кто мог подумать, что заботливо укутав на все время долгого полета корабль дополнительной изоляцией — совершили фатальную ошибку? Кто… Некого винить. Меньше пятнадцати лет прошло, как мы впервые коснулись бездны — таящей множество угроз.

Мы несли скорбный груз по площади — помнящей многое. Несли мимо стройных рядов войск, в основном летчиков. И космонавтов. Все предыдущие трое суток, посменно сменяясь стояли мы почетным караулом, устало глядя на проходящую, скорбящую колонну.

Они лежали рядом, два тела. Ну не могу я на это спокойно смотреть! Не верится, что кипучая расчетливость Главного и холодная решимость Германа тут… В хрупких телах, лежащих в увенчанными венками гробах. Нет, хочется верить. Что где–то там, в неизмеримой никаким прибором дали они продолжают полет. Полет в Вечность.

Он казался просто спящим, вот- вот, кажется, усталое лицо Сергея Павловича разгладится — и спросит он '…как там ребята…' Лежали рядом, на бархатной кушеточке награды. Сперва официальные, три Звезды Героя Социалистического труда. Орден Ленина и простая, без украшений звезда. Выданная посмертно, Звезда Героя… А рядом сиротливо притаилась еще одна звездочка, пока не внесенная в геральдические справочники. Тусклым серебром невзрачно светил пятиугольник, отлитый из сказочного мифрила. Титан, из далекого лунного кратера.