Читать «Черная книга. Истории женщин Востока» онлайн - страница 91

Я понимала все и все-таки чувствовала обиду. Мне казалось, что меня предали и бросили, что меня не ценят. Я вернулась к нему в первую очередь из-за детей, но все-таки когда-то он был для меня настоящим идеалом мужчины; я слишком любила его, чтобы просто взять и уйти. Я хотела быть с ним, и это было сильнее голоса разума. С разбитым сердцем я вернулась к изменнику.

Он беспрестанно извинялся, говорил, что оказался в сложном положении и не знал, что делать. Он любил и ее, и меня, но скандал-то устроила я. Он винил в нашем расставании меня, а я – Веронику. Но Вероники здесь больше не было. Ситуация с ней окончательно разрешилась. А для меня Вероника оказалась более страшным врагом, чем рак.

Говорят, рука, которая качает колыбель, правит миром. Няня Вероника правила миром моего мужа. Связь, установившаяся между ними, когда Эйсса был еще ребенком, с годами стала столь крепкой, что оказалась прочней священных уз брака. Я до сих пор иногда вижу эту женщину во сне. Сейчас ей немного за шестьдесят, и, благодаря моему мужу, она очень неплохо устроилась у себя на родине, ее семья обеспечена и ни в чем не нуждается.

Они перестали общаться, когда наша младшая, Ширина, заболела и перестала разговаривать. Мы отвели ее к психотерапевту, и, осмотрев ее, врач сказал, что ее молчание – реакция на психическую травму и подавленный гнев. В тот вечер я не выдержала и заявила Эйссе, что это он виноват в ее болезни. Он не понял и решил, что я преувеличиваю. Я объяснила ему, что Ширину глубоко ранило то, что он на многие годы бросил ее и ушел к няне.

Девочка, которая всегда была самой умной и веселой в классе, самой разговорчивой из наших детей, ушла в себя. Ей было всего десять, и она просто потеряла интерес ко всему на свете. Малышка перестала есть, у нее развилась анорексия. На запястьях дочери виднелись тонкие светлые полоски – следы порезов, которые она себе наносила. Членовредительство – один из самых разрушительных способов переживания горя, гнева и отчаяния. После этого Ширина на некоторое время успокаивалась и расслаблялась, но вскоре снова попадала в замкнутый круг вины, стыда и эмоциональных страданий. Душевные раны не заживали. У моей единственной дочери, Ширины, в десять лет обнаружили депрессию. Она мало говорила, у нее не было друзей. Только после этого удара мой муж наконец-то повзрослел и все понял.

– Что я натворил? – сказал он однажды, глядя на фотографии Ширины, сделанные в больнице Хамад. – Знаешь, когда я спросил у нее, зачем она мучает себя, она заплакала и стала умолять меня не бросать ее больше.

– Она тяжелее всех переживала твой уход, – ответила я. – Она не давала мне читать ей сказки на ночь, потому что их всегда читал ей ты, смешными голосами, по ролям. Наверное, это слишком сильно напоминало ей о тебе. Ты и не знаешь, как дети страдали оттого, что тебя нет. Мальчики теперь сами убираются у себя в комнатах, а прислугу даже видеть не хотят.