Читать «Искупление. Том первый: Озерон» онлайн - страница 57

Первый, игнорируя укоряющие слова, беспалой рукой проводит над бездвижным телом. Тихо пискнул наручный браслет, собрав необходимую информацию. Вспыхнувший на стене экран вывел полученные данные. Изучив их, беспалый удовлетворенно хмыкнул и круто развернулся в сторону выхода.

– Этого в камеру подготовки. Оставить все как есть, не лечить. – резко бросил он через плечо устало смотрящему вслед ученому. – Вторую подготовить к особому курсу. Ему ни слова, пусть думает, что единственный выживший. Никаких программ не закладывать в него – сам должен до всего дойти. Мне нужен оперативник с чистым разумом, доброволец – он несколько замедлил шаг и обернулся. Взгляд скользнул по экрану еще раз, задержавшись на данных о предполагаемой смерти. – Называйте его Тридцатьседьмой.

АКАДЕМИЯ. Безумие.

Холодные дни быстро текут сквозь серые тело и душу. Он угрюмо сидит в углу, уперев взгляд в одну точку. Отсутствие одежды мало волнует его, как, впрочем, и заключивших его сюда – никто не посещал узника. Все окружение составляют лишь знобящие холодные стены и мягкий свет из фальш-окна. Пища появляется в автоматической кормушке, встроенной в стену. На вид это углубление в стене, закрытое прозрачным стеклом без ручек. Крышка откидывалась, когда внутри появляется что-то. Почти всегда это какая-то паста, безвкусная, но очевидно очень питательная – после приема не чувствовалось голода, как впрочем и сытости. Иногда добавлялась еще какая-то жидкость желтоватого цвета. Естественные потребности свелись только к мочеиспусканию – специальное отверстие автоматически открывалось в определенные моменты на необходимый для справления нужды период и исчезало в сплошной гладкости стены. Гигиенатор периодически заполняет все пространство распыленной пульверизатором водой. Затем струя теплого воздуха основательно продувала помещение. На этом гигиенические процедуры заканчивались.

Но он этого не замечает. Все глубже погружается разум в недоступные доселе глубины апатии. Иногда мутный взор преображался, дерзкая ухмылка искажала губы – начинался приступ первобытной пещерной дикости. Древние как сама жизнь инстинкты гонят вперед, требуют мести, крови и боли! Не хватает воздуха, каждая клетка горит и разрывается, сознание мечется от одной мысли к другой. Лишь бы не остаться наедине с собой. Тогда придется. Придется признать, что нет больше дома. Выжигает в мозгу каждую клеточку эта мысль. Смириться! Да ни за что! Почему я должен терпеть! Хочу умереть! Он метался по комнате, бился головой о стены, в приступе дикого бессилия сгрызая в кровь пальцы. Потом наступало тоскливое забытье.

Никто не пришел дабы успокоить его. Никто не увещевал, что нужно жить дальше. Никакой жалости. Молчание стен было ответом на все проклятия. Неумолимая смена дня и ночи – единственная перемена в окружающем четырехугольном мире.