Читать «Легенды нашего рока» онлайн - страница 22

А вот документы Бергера в ОВИРе почему-то тормознули. И он в результате еще несколько лет лабал в ресторане, а по гастролям вместо него ездил с «Ребятами»… Буйнов (коего подтянул Лерман).

Как Градский с Полонским Буйнова без Kansas City пытались оставить

Александр Буйнов рассказал мне историю, которую я не мог не перепроверить у ее героя – Александра Градского. Но разговор с рок-ветераном АБГ начал я издалека.

– Я помню, когда у нас была с тобой презентация книги в «Библио-Глобусе», ты там сказал, что у тебя каждый день теперь концерты.

– Вот в этом промежутке из десяти дней семь сольных концертов, из них шесть с выездами.

– Далеко?

– Ростов, Архангельск. И три тоже как бы не очень близко, километров так 180 от Москвы. И два еще поближе. Это был в Королеве концерт и в Зеленограде.

– Ну, туда-то просто, наверное, сам за рулем?

– Ну не я за рулем, меня возят. Но просто еще была Тула, и Калуга, и Тверь. Но там побольше…

– Ты считаешь, что вот этот вот твой «чес»…

– Назовем так.

– Ну да, ну такой термин есть в музиндустрии. Он, этот «чес», когда закончится, ну потому что невозможно же в ежедневном режиме давать живые концерты…

– Да я уже, честно говоря, жалею, что пошел на это дело. Но так получалось, что так или иначе у нас есть в России определенное количество городов, где, в принципе, можно давать концерты.

– Так-так. Поподробней здесь. Я-то наивно думал, что во всех городах «можно давать концерты».

– Ну нет, это ограниченное количество городов, потому что не везде есть залы, способные окупить приезд, например, назовем это так. Не везде есть зрители, скажем, с достаточным достатком, чтобы позволить себе на концерты ходить. И это все равно, может быть, 35–40 городов на всю страну. Можно их проехать за год, а можно проехать за три – четыре месяца. Обычно у меня это все за год происходило. А тут на меня накинулись администраторы, решив, что после телепроекта это все будет можно организовать, и в результате я согласился потратить эти 2–3 месяца.

– То есть, если бы можно было, ты и не пел бы вовсе?

– Ну конечно.

– Я правильно понял? Почему «конечно»? Нет, нет, это вовсе не «конечно».

– Если б можно было, я бы не пел, только если б зарплату приносили с утра и говорили, вот, Александр Борисович, вам деньги, а петь не надо, мы знаем, что вы, в общем, в хорошей форме. Ну, шутки шутками, но люди хотят услышать, я хочу работать.

– Ну а как же, а вот этот кайф – выйти на сцену, вот эта энергетика, про которую все певцы как один говорят, этот сакраментальный обмен флюидов с залом?

– Это уже происходит автоматически, когда ты выходишь.

– Ну разве нет в этом животной потребности у артиста? Это не наркотик для тебя?

– Потребности нет давно, лет так 25.

– Ну, мне кажется, ты наговариваешь на себя.

– Ну, это твое мнение. Я не наговариваю, это правда. Хочешь, я тебе совру: «Каждый раз, когда я еду выступать, во мне просыпается…».

– Нет, нет, верю, верю… Но… Не понимаю. Это усталость чего: это усталость души или это усталость организма, раскормленного твоими фирменными котлетами?