Читать «Зуза, или Время воздержания» онлайн - страница 12

Иной раз тесть вынужденно (положение обязывало) демонстрировал гордыню. Например, отказался поставить на дачном участке сортир, то есть сооружение, с которого — и, кстати, абсолютно правильно — на польской земле начинаются любые строительные работы. «Прошу прощения, пан директор, а куда вы в случае чего?..» — «В кустики, как тысячи моих предков», — надменно ответил тесть. И в душе добавил, что намерен провести здесь «остаток вечности», однако развивать мысль не стал — поставил работягу на место, и хватит.

Между тем жизнь ускоряла свой ход, а уж когда ход ускоряется, ничем хорошим это не заканчивается. Ни для меня и ни для кого.

Встречаться с ровесником было не принято. В те времена комбинации: он моложе, она старше, он ниже, она выше — были не в моде. Прятаться? Why not? Неисповедимы эротические фантазии юных дам. Кстати, без тактильного контакта она — в отличие от него — вполне могла обойтись. Однако она была покладиста. Можно сказать, согласилась выйти за него замуж из вежливости.

Нулла жила буквально в двух шагах от школы, на улице Дзержинского. Сто, если не двести раз я собирался написать повесть под названием «Любовь на улице Дзержинского» — наконец час настал. Пора, начинаю.

История должна завершиться разрывом. Этого требует сюжетное правдоподобие. Обоим надлежит к окончанию школы друг дружкой насытиться и… пока-пока, разбежались. Воспоминания о первом поцелуе смутны и неприятны. Пустяк, но трещинка появилась. Когда тебе шестнадцать, ты строишь возвышенные планы на всю жизнь; нерушимость их, правда, нулевая, но ведь юность закончится нескоро. Тебе шестнадцать лет — да, это юность, но и в двадцать шесть тебе по-прежнему шестнадцать, и в тридцать шесть, сорок шесть, пятьдесят шесть… и в шестьдесят шесть тебе те же шестнадцать. Остаток жизни ужасно короток — так уж заведено природой. Вдобавок одолевает скука и на все говоришь «нет».

Штука в том, что сами они не говорили «да». За них «да» говорили все вокруг, они пребывали в так называемой атмосфере благожелательности. Никто не препятствовал, все одобряли. А ведь пуритане с южных окраин должны бы вознегодовать. Красная невеста? Любая другая, какая угодно: белая, черная, желтая — любая лучше! Иное дело, что их случай был не первый: несколько разноцветных невест (нет, чтоб сменить окраску!) дозволили диким и незрелым пуританам себя похитить; кстати, пуритане эти отнюдь не по-пуритански делали с ними, что хотели. Срам? Да еще какой! А вот для идеологических разногласий почвы не было. Будущие тесть с тещей верили в диалектический материализм и существование Бога ставили под сомнение, хотя и без особой уверенности. А мои отец и мать без особой уверенности в Бога верили. Серьезного отношения к этим проблемам от них никто не ждал: слишком еще были молоды. У тех и других родителей имелись свои правила, но соблюдали они их не слишком строго. Ну как сражаться за принципы, которые знаешь только по верхам? Мои предки были «за», поскольку считали, что в случае чего тесть поможет. Тесть с тещей были «за», поскольку полагали, что сваты будут на их помощь рассчитывать, и это поднимало их в собственных глазах. Предки были «за», поскольку иметь связи в партийных кругах считалось хорошим тоном. В общем, мы с Нуллой могли делать все, кроме того, чего нам больше всего хотелось.