Читать «Царица города – Нева. Путеводитель по водному Петербургу» онлайн - страница 98

Высокие должности требовали и соответствующей обстановки в частной жизни. Интересную зарисовку посещения дома Румянцева в это время сделал граф Жозеф де Местр в одном из своих петербургских писем, датированном ноябрем 1809 года. Он рассказал о приеме, устроенном Николаем Петровичем в особняке на Английской набережной по случаю получения им столь почетного звания, а также в связи с началом очередного великосветского сезона, когда после летнего перерыва возобновлялись балы, обеды, музыкальные и прочие вечера. «Граф Николай Румянцев, все еще живущий на положении холостяка, 6-го сего месяца открыл свой канцлерский дом большим обедом для министров, высших чинов Империи и членов дипломатического корпуса; всех нас собралось пятьдесят персон. Ничто не может превзойти великолепия сей трапезы, где выставлен был подаренный в Париже фарфор; на каждой тарелке изображен какой-нибудь античный персонаж по образцу камней Наполеоновского Музея. Он получил целую библиотеку книг, великолепно напечатанных и роскошно переплетенных, но мы их не видели. Впрочем, я получил приглашение зайти как-нибудь утром полистать их. Скоро у него будет великолепный бал и ужин, на которые соберется весь двор. Знатоки полагают, что обед стоил 3000 рублей; поскольку канцлер имеет 300000 ренты и не женат, у него нет никакой надобности стеснять себя».

Все приемы в доме Румянцева всегда демонстрировали богатство хозяина и его изысканный вкус. Дом этот посещали царские особы, видные сановники, зарубежные и русские дипломаты, известные ученые и деятели культуры. Упоминание о библиотеке не случайно: канцлер был страстным библиофилом, горячим поклонником русской старины и знатоком отечественной истории. Он охотно тратил свои средства и свободные часы на занятия наукой.

Но, увы, почти все время забирали дела служебные. Годы 1810-е оказались трудными для России и, естественно, для министра иностранных дел. Компромиссный Тельзитский мир был непрочен. Отношения между Францией и Россией становились все напряженнее. И в Париже, и в Петербурге война между двумя державами представлялась уже неизбежной. Румянцев, следуя указаниям Александра I, долгие годы придерживавшийся профранцузской ориентации, на посту министра иностранных дел продолжал вести достаточно сдержанную политику в отношении Франции. Вторжение Наполеона в Россию настолько потрясло канцлера, что он лишился слуха. Его неоднократные просьбы об отставке были отклонены императором, но когда Румянцев оказался практически отстраненным от дел, он самовольно передал дела заместителю. Наконец, в 1814 году его отставка была принята, но с сохранением пожизненного звания Государственного канцлера.

Можно по-разному оценивать дипломатическую деятельность Николая Петровича, но, видя его ошибки, нельзя забывать и о его успехах, о его умении быть достаточно виртуозным и умным политиком. В этой связи хочется вспомнить и оценить роль, которую сыграли Румянцевы в русской истории. Назовем только три важнейших события: Трактат о мире со Швецией, заключенный в 1743 году в Або А. И. Румянцевым, победу над турецкой армией и условия мира 1774 года в деревне Кучук-Кайнарджи, достигнутые благодаря П. А. Румянцеву, и, наконец, Фридрихсгамский договор, связанный с именем Н. П. Румянцева.