Читать «Роман со странностями» онлайн - страница 87
Семен Борисович Ласкин
Он вздохнул. Сейчас он скажет ей самое главное. Сегодня все должно измениться, стать общей их жизнью.
Со Среднего, куда неведомо как и попал, Гальперин снова повернул на Десятую линию. Дворник ушел. Парадная так и не была закрыта. Гальперин повернул ключ. Дуся, может, не спит, но она-то давно все про них понимает...
Промерзшими руками он стащил ботинки и в шерстяных носках тихонечко вошел в комнату.
Вера молча смотрела, как он приближается. В ее распахнутых глазах было ожидание и покорность.
Он присел на краешек старинной постели и протянул, как новогодний букет, только что найденную вершинку елки. У него были холодные руки. Она сжала горячими ладонями его пальцы и подышала на них, нет, они у него так и не грелись, и, улыбнувшись, положила его ладонь под свою щеку.
— Ах, как прекрасно, что ты пришел из зимы, — сказала она шепотом. — Значит, мы все-таки празднуем Рождество, Лева.
Он улыбнулся и поцеловал ее.
— Я тебя люблю, Вера.
...Елочка стояла в стакане на ночном столике, и теперь лесной запах окружал их. Рука потянулась к лампе, в комнате погас свет.
— Я мечтаю, Вера, — сказал он, — чтобы мы больше не расставались...
— Нет... — сказала она. — Я инвалид. Ты здоровый мужчина. Будь рядом, пока я не надоела, ты надоесть мне не можешь. Я за все тебе благодарна...
— Ты лучшая женщина в моей немаленькой жизни, Вера.
Он ощутил ее горячие, мокрые от слез губы.
— Ты в этом уверен?
— Уверен, девочка... Как и в том, что с сегодняшнего дня все для нас станет другим... Мы будем вместе.
Она улыбнулась.
— Вместе и на том и на этом свете. Мне кажется, именно это ты хотел сказать в портрете?
Он вздрогнул, какая нехорошая шутка!
Он прижался к ее щеке, ощутил теплоту большого, родного тела.
— Боже! — сказала она. — Спасибо!
Нет, их уже было не двое, одна неразъятая жизнь, единая плоть в бесконечном небе.
Они поднялись над деревьями и домами, внизу лежал Васильевский остров, мосты, серебристые торосы Невы, залив, белый от льда, с застывшими у берегов сонными кораблями. Они летели в темном, освещенном луной пространстве. Возник Париж, с огромной высоты была видна сияющая Эйфелева башня, огни Монмартра, потом они стали подниматься выше и выше, теперь он хотел показать ей старую Яффу, квартал художников на высокой горе у моря, а впереди их уже ждал священный город. «Иерусалим, — шепнул он. — Я тебе покажу все, что видел... Это Стена плача, а чуть дальше — Гефсиманский сад, дорога на Храмовую гору, Дорога скорби...»
Она плакала.
Он лежал рядом с Верой, глядел в потолок, слушал ее дыхание и думал о том, что произошедшее уже не исчезнет, вся жизнь, страдания, одиночество, непонимание окружающим миром, все это уйдет в небытие...
Он осторожно провел потеплевшие пальцы под Верину шею и так застыл. Казалось, она крепко спала. Но Вера вдруг приподняла голову и губами прижалась к его ладони.