Читать «Роман со странностями» онлайн - страница 70
Семен Борисович Ласкин
— Документы!
— Проверка, — сказал Краминский, и опять его голос, теперь начальственный и твердый, поразил Егорьева. — Товарищ со мной, вот распоряжение.
Стало слышно, как охранник шелестит бумагой.
— Идите.
Составы стояли и справа и слева, и Всеволод Евгеньевич понял: в них и должна скорее всего находиться Верочка.
— Это 442? — Краминский назвал номер состава. И хотя Егорьев не расслышал ответа, но понял: говорится ему.
Он пошел быстрее, оказался рядом с Краминским.
— ...женщины в двух последних?
— Как всегда.
— Политические отдельно?
— Ну кто же станет говно делить по частям? И ворюги, и проститутки, и кЪнтрики все вместе. Пусть контрики учатся у блядей... — охранник захохотал.
И Егорьев с ужасом услышал такой же веселый смех лучшего ученика.
— Точно! — с радостью воскликнул Краминский. — Лишь бы бляди не научились у них пакостям пострашнее...
Они прошли вперед, пока наконец Краминский не крикнул:
— Оставайся, — он неожиданно перешел на «ты», и Всеволод Евгеньевич понял, что здесь другое обращение к «товарищу по борьбе» невозможно. — Мне придется проверить документы на арестованных, а ты жди у женского.
— Слушаюсь, — твердо и привычно для себя сказал бывший адмирал.
— Впрочем, если я чуть задержусь, можешь вернуться в машину. Грейся.
Теперь Всеволод Евгеньевич остался один в тревожной темноте, между глухими стенами тюремных вагонов.
Он дошел до конца состава, нащупал, вероятно, закрытую на замок дверь и валявшимся кирпичом громко постучал по задвижке.
— Спать не даешь, падла, — выругался женский сипловатый голос. В небольшом зарешеченном квадрате окна возникло оплывшее сонное лицо.
— Скажите, уважаемая, — обратился Егорьев, явно удивляя не очень- то привыкшую к такому обращению арестованную. — В вашей теплушке нет художницы Ермолаевой? Полная дама. На костылях.
Он поразился хохоту.
— Хромая, может, и есть, а вот дам, да еще и толстых, тут не осталось.
Тянуть со временем было нельзя. Егорьев лихорадочно думал.
— А вы не могли бы попросить подойти к окну ту хромую? — сказал он, озираясь по сторонам и явно боясь нанести вред Краминскому.
— Это как же зовут твою бабу? — спросил сиплый голос.
— Ермолаеву попросите...
— Ермолаева! — крикнула в вагон сиплая. И сама же ответила: — Здесь, здесь твоя муся. Давай ползи к форточке. Мы ее повернем к тебе жопой.
Вагон будто взорвался весельем.
Всеволод Евгеньевич съежился — он еще ни разу не слыхал такого.
— Скажите ей... попросите подойти...
— Эй, на костылях! — Кто-то снова ответил матом, и вагон в какой уже раз колыхнулся от дикого гогота. — Нет, она повернуться не может. Мы все тут друг на друге лежим. Залезай к нам, пригодишься.
Она что-то еще говорила, но Всеволод Евгеньевич не понимал.
— Скажите, мы помним, мы ее очень любим...
— И всё? — поразилась сиплая. — А передача?
— Принес, принес! — крикнул Всеволод Евгеньевич. — Вот, отдайте. Здесь деньги. Хотя я мало надеялся, что увижу, но мы собрали побольше... — Он кинул в окно пачку. Не попал. Деньги шлепнулись у ног.