Читать «Летний шторм» онлайн - страница 275

7 сентября 1941 года Тихий Океан

— Ну что там, боцман? — Задававший вопрос матрос докурил папиросу и щелчком отправил окурок за борт.

— Тебе, Хомяк, капитан какое задание дал? — Боцман сердито посмотрел на любопытного матроса. — Следить за горизонтом и водой. А ты чем занимаешься? На камбуз пялишься.

Матрос недовольно дёрнул губой. Кличку, данную ему экипажем, он терпеть не мог, но что поделаешь, коли родители тебя фамилией Хомяков наградили. Нравится, не нравится, а терпи.

— Да что тут разглядывать? — Попытался качать права Хомяков. — До самого горизонта ничего кроме волн нет. Чаек и тех не видно.

— Из-за таких вот раздолбаев, как ты, можно запросто не то, что подводную лодку прозевать, но и целую эскадру до самого борта допустить. — Боцман сплюнул за борт и добавил. — Братан недавно с Балтики написал, как эсминец у Ревеля потеряли. Такой же обалдуй облака на небе разглядывал, а торпеда уже у самого борта была.

— Да откуда тут торпеде взяться? — Продолжил упорствовать матрос.

— Марш с поста! — Окончательно разозлился боцман. — Скажешь Карпенко, чтобы пришёл, сменил тебя.

Матрос облегчённо вздохнул и, повернувшись к боцману спиной, позволил себе довольную усмешку. Старательно пародируя походку хромого на одну ногу боцмана, двинулся прочь, начал насвистывать модный в последнее время мотивчик. Успел сделать несколько шагов, прежде чем споткнуться от брошенной в спину фразы.

— И готовься к списанию с корабля. По приходу на базу всем экипажем подадим на тебя рапорт. Не хочешь нести службу в гражданском флоте, послужишь на фронте.

Хомяков резко повернулся, мгновенно стёр с лица усмешку, понимая, что переборщил с передразниванием боцмана, натянул на него угодливо-наивное выражение.

— Михалыч, за что на списание? — Пытался он спасти ситуацию, но было поздно.

Боцман сжимал кулаки и с трудом сдерживался от того, чтобы их применить. Впервые пришлось Хомякову увидеть причину, по которой боцман получил кличку "рябой". На красном от гнева лице выступили многочисленные пятнышки синевато-серого цвета — след давнего ожога порохом.

— Я бы тебя, гниду, за борт выбросил, будь моя воля. — Прорычал боцман.

Хомяков испугался по-настоящему. Если, в самом деле, всем экипажем рапорт напишут, то с кораблём придётся распрощаться. В другое время он с радостью покинул бы это ржавое корыто, но во время войны оказаться на берегу опасно возможностью угодить под мобилизацию. Тогда и Танькин хахаль не поможет. Забреют и в окопы. Хорошо если на Дальнем востоке оставят, а то ведь в последнее время почти всех на запад гонят. А о том, что там происходит, такие слухи бродят. Говорят раненых тьма тьмущая, даже за Урал привозят.

Хомяков быстро исчез из поля зрения недовольного боцмана, всё ещё надеясь, что со временем злость пройдёт, и тот не станет выполнять свою угрозу.

А боцман достал заранее набитую табаком трубку, прикурил её и понемногу начал успокаиваться. Вот ведь паскуда этот Хомяк. Всё настроение испортил. Давно нужно от него избавиться. Сам боцман уже три раза предлагал его списать, да капитан каждый раз просил ещё потерпеть. Чем капитан начальнику порта обязан, боцман не знал, но был уверен, что Хомяков такой наглый из-за того, что его сестра с этим начальником порта путается.