Читать «Майская Гроза» онлайн - страница 30

— А кто приказал оставить самолеты без маскировки?

— Как следовало из тех источников, которые были мне доступны — это был приказ командующего Западным Округом генерала Павлова. — Ответил Андрей и на удивленный взгляд Сталина добавил. — Это был не единственный "странный приказ" данного командующего.

— А как получилось, что немцы взяли Минск на пятый день войны? — в голосе Сталина стали появляться отголоски гнева.

— Генерал Павлов в первый же день войны потерял управление войсками, или же не смог наладить управление. — Андрей замялся на секунду, но отбросил интеллигентские сомнения и твердым голосом завершил. — Или не захотел этого делать.

— И как же генерал Павлов объяснял свои действия. — Сталин внезапно успокоился.

— Он оправдывался выполнением приказа "не поддаваться на провокации".

— А что такой приказ действительно был?

— Так точно, товарищ Сталин. Такой приказ действительно был отдан накануне войны. — Андрей усмехнулся. — А уж политработники под командованием незабвенного товарища Мехлиса сумели довести его исполнение до полного абсурда.

— А откуда такой сарказм, товарищ Банев? Или вы отрицаете необходимость политической работы в войсках?

— Нет, товарищ Сталин, не отрицаю. Но мне кажется, что нельзя давать им слишком много воли, а то они такого начудят.

— И как же начудили? — Сталина занимал этот разговор. Уж кто-кто, а он достоинства и недостатки своих политбойцов знал великолепно.

— Многие сражения начального периода войны были проиграны из-за этих болтунов. — Андрей почувствовал, как внутри начинает тлеть огонек злости. — Примчится такой вот деятель в войска и давай отдавать приказы, да еще пистолетом машет. А приказы все больше о наступлении на превосходящего противника. Вытолкнет полк, а то и дивизию в открытое поле без поддержки артиллерии и авиации, выстелит его солдатскими телами, а сам в машину и на восток — свою драгоценную шкуру спасать. Потому как обрадованный немец вперед устремляется. Ибо, неизвестно, сумел бы он позиционную оборону в данном месте прогрызть, а так открытая дорога.

— Неужто так плохо? — Проворчал вождь.

— Куда уж хуже. — Продолжил Андрей. — А кто из командиров начнет глупые приказы оспаривать, тому и пулю в лоб влепить могут. А чего политработнику бояться? По суду в первую очередь с командира части спросят, а комиссары, особенно если выше званием, в основном, как свидетели идут. А чаще всего и спрашивать не с кого, так как командир вместе со своим полком на том же поле остается.

— А Мехлис здесь при чем? — Поинтересовался Сталин.

— Стрелять Лев Захарович любил. — Усмехнулся Андрей. — Да все больше по живым мишеням. И не в сторону противника, а по своим. Чуть что не по его, так он сразу за кобуру. Столько перестрелял, что не каждый снайпер-орденоносец таким счетом похвастаться может.

— И много перестрелял? — Помрачнел вождь.

— Точно не знаю. Как вы понимаете, ни сам Лев Захарович, ни его приближенные подсчетов не вели. — Ответил Андрей. — Но мне достоверно известен еще один "подвиг" товарища Мехлиса. В мае сорок второго года из-за его неумелого вмешательства в руководство войсками потерпел поражение Крымский фронт. — Заметив заинтересованный взгляд Сталина, Андрей продолжил. — Своим личным приказом он запретил строить оборонительные сооружения, даже рыть окопы на переднем крае. Запретил держать резервы, вытянул все войска в одну линию, поэтому немцы одним ударом без труда разрезали и окружили армию. Только пленными в этом "позоре" потеряли более восьмидесяти тысяч.