Читать «Смешно до слез. Исповедь и неизвестные афоризмы великой актрисы» онлайн - страница 54

За время вынужденного пребывания в Ростове культурный десант поставил много прекрасных спектаклей, создал настоящую труппу, передав традиции московских театров.

Там, в Ростове, Ирина встретила новую любовь и разошлась с Завадским, что не помешало им остаться в хороших отношениях. Завадский вообще любил многих женщин, но ни одна из них не стала его врагом: Марина Цветаева, Галина Уланова, его супругой была и Вера Марецкая, родив сына Евгения… Иногда мне кажется, что враждовал Юрий Александрович только со мной, зато как! О… я не могла понравиться ему как женщина, зато могла дать сдачи, а потому Завадский воевал со мной, как с мужчиной.

А у меня до самой эвакуации в Ташкент были только роли в кино, о них отдельно.

В 1939 году на экраны вышел испоганивший мне полжизни фильм «Подкидыш». Отменный сценарий Рины Зеленой и Агнии Барто, умопомрачительные реплики, хороший юмор, возможность додумывать и придумывать, доброжелательная атмосфера на съемочной площадке, бешеная популярность. А фильм и роль ненавижу!

Конечно, за фразу (кстати, сама и придумала, обругать некого) «Муля, не нервируй меня!». Эта чертова Муля, вернее, этот Муля, преследует меня всю оставшуюся жизнь. Нужно было придушить его прямо в кадре, хотя актер ни в чем не виноват. Зрители забыли, что Мулей звали моего экранного супруга, а саму героиню Лялей, перенесли это имя на меня.

Да и сами съемки на улице – это не съемки в павильоне. Как бы ни старалась милиция, вокруг собирались толпы любопытных, прорывая любые кордоны. Играть под светом прожекторов и перед камерой – это одно, делать дубль за дублем на виду у толпы, когда из-за шума не слышно почти ничего, а уж криков режиссера тем более, – это все равно что мыться в бане без стен посреди площади или обнаружить, что во время помывки в баню привели санитарную комиссию.

Даже вспоминать не хочется.

Но тогда же состоялась моя самая главная, самая важная киноработа – фильм «Мечта» с ролью Розы Скороход. Не помните что-то? Конечно, есть фильмы, судьба которых складывается неимоверно трудно, а то и вовсе не складывается.

Я полагаю, мы вовсе не знаем советских фильмов. Если порыться на полках Госфильмофонда, можно обнаружить немалое количество шедевров, так и не увидевших свет или увидевших его только на спецпоказах.

В предвоенные и военные годы кино руководил человек, заслуживший проклятья в полной мере, – некто Большаков. Шариков – в высшей степени его проявления, но Шариков уже обтесавшийся, умеющий подать себя, сделать значительный вид.

Говорили, что от него мало что зависит, но Большаков умеет делать вид, что что-то все же зависит. Это не так. Да, он ноль, Шариков, Держиморда, кто угодно, а зависело от него многое. От его дури зависело, будет ли фильм запущен или продемонстрирован хотя бы узкому кругу лиц, он мог доложить или не доложить Сталину о каком-то сценарии, режиссере, актере, фильме. А мог доложить.

Надо ли говорить, что, страшно боясь обвинений во всем чем угодно, Большаков делал все, чтобы хоть сколько-нибудь серьезные фильмы, не прославляющие трудовой героизм советского народа, не имели хода, даже если бывали сняты?