Читать «Далеко на севере. Студеное море. Аттестат» онлайн - страница 2

Из дальнейшего разговора я узнал, что… Впрочем, я не буду писать, что я узнал еще.

Внезапно заскрипела дверь на блоке. Вошел маленький носастый железнодорожник, высморкался и с сильным кавказским акцентом сказал тем голосом, которым в мирное время, по всей вероятности, оповещал пассажиров о приходе поезда:

— Граждане, воздушный тревог! Воздушный тревог! Сохраняйте спокойствие!

Было что-то смешное в том, как этот штатский старичок просил сохранять спокойствие военных людей, к тому же еще спящих.

Точно выполняя какую-то скучную обязанность, неподалеку издал несколько сиплых отрывистых гудков паровоз-кукушка.

— Граждане! — еще раз сказал кавказец. — Граждане, воздушный тревог!

Майор угостил кавказца папиросой. Старичок козырнул и ушел.

— За поездом охотится немец, — сказала Наташа. — Ночь лунная, вот он и безобразничает.

Но поезд пришел через час, как ни в чем не бывало. Мы сели в один вагон. Набравшись смелости, я спросил у Наташи, нельзя ли мне почитать ее дневник. Она очень удивилась, поглядела на меня искоса, сказала, что, пожалуй, не стоит, и быстро влезла на верхнюю полку гнать.

Мы с майором проговорили до утра. В разговоре случилось так, что мне пришлось назвать свою профессию, а потом и фамилию.

— Нет, что-то не читал, — подумав, признался майор, — но приходилось.

Уснули мы утром, а когда я проснулся, увидел Натащу, которая, сидя у столика, что-то чиркала в своей толстой тетради. Майор сидел с ней рядом. Я вновь закрыл глаза.

— Ты ему скажи, — шепотом произнесла Наташа, — мне неудобно, а ты скажи.

— Нет, ты сама скажи, — ответил майор, — дневник твой, ты и скажи.

— Может, он сам спросит?

— Поскольку ты отказала, чего же ему еще спрашивать.

— Ну и не надо, — обиженно сказала Наташа. — Зря только все почти фамилии замазала.

Я понял, что речь идет о дневнике, сел ни своей лавке и вмешался в разговор.

— Он нечаянно вес слышал, — сказал и, — Он будет очень благодарен, если ему, несмотря на вчерашний отказ, сегодня дадут дневник почитать.

Наташа покраснела и засмеялась.

— Да, но вам скоро выходить, а мы едем до Москвы, — сказала она. — Теперь уж вы не успеете прочитать.

Мне стало досадно. До станции С. мы почти все время молчали. Дневник лежал на столике, я старался на него не смотреть.

Но когда поезд уже подходил к станции, майор вдруг взял тетрадь, протянул ее мне и несколько сконфуженным баском сказал:

— Вот что… Мы такое решение приняли… Вы тетрадку возьмите. Берите, берите, ничего. В тетрадке в этой Наталья старалась нашу жизнь, то есть ее жизнь, записать, как она была. Одним словом, попросту. Может, вам пригодится, а не пригодится, вы перешлете тетрадку по адресу моей мамаши, там записано. Если пригодится, тоже перешлите потом. А может, еще и встретимся, в жизни всякое бывает…

Я взял дневник. Наташа смотрела из-за плеча майора тревожным взглядом на заветную свою тетрадь.

— Может, опишете ихнюю медицинскую жизнь поправдивей, — сказал майор. — Вообще дело, конечно, ваше. Только мы будем вас просить без Наташиной фамилии. А может быть, мы пустяки говорим, может быть, тетрадь вовсе вам и не пригодится.