Читать «Беседы шалопаев или золотые семидесятые» онлайн - страница 299

Мы уже были вполне готовы к самому прыжку, но столкнулись с проблемами на его подготовительных этапах. Задуманную операцию можно было провести только в ходе обычных групповых прыжков, нарушив все возможные инструкции и правила. Основным препятствием был сопровождавший группу инструктор. Задачу облегчало то, что и в парашютном клубе Сергей был всеобщим любимцем. Учитывая его славное воздушно-десантное прошлое, его считали своим, он даже помогал инструкторам во время прыжков. Поэтому ему полностью доверяли: позволяли свободно перемещаться в корпусе самолета и не придирались к экипировке. Все это было нам на руку − прежде всего, для незаметного отключения приборов автоматического раскрытия. Но абсолютным приоритетом для инструктора был контроль безопасности прыжков, поэтому он покидал самолет последним. Было ясно, что обмануть его не удастся. Оставался силовой вариант: дождаться ухода всей группы и вытолкнуть его за борт. Даже если пилот заметит происходящее, штурвал он не оставит. А мы управимся за несколько секунд: нужно только снять, передать и закрепить парашют карабином. Это дело нескольких секунд, а там − лови нас. Последствия этой авантюры, вплоть до уголовных дел, нас почему-то совершенно не беспокоили.

Главным условием дела был набор достаточного запаса высоты. Но лето выдалось дождливым, и облачность не всегда это позволяла. Всю первую половину лета мы выполняли обычные прыжки, примеряясь к обстановке. А начиная с августа, входили в брюхо «кукурузника» уже в полной готовности. Но каждый раз что-то мешало. Мы договорились о нескольких условных знаках, и как только он подавал сигнал, отменяющий дело, я испытывал острейшую вспышку счастья. На фоне этого стресса я полностью излечился от волнения перед обычным прыжком. После очередной отмененной попытки я подходил к открытой двери самолета с таким облегчением, что на моем лице появлялась непроизвольная улыбка. Сделав ручкой бледным от страха новичкам, я спокойно шагал в свистящую пустоту, словно спускался с подножки автобуса. Но вот, в конце лета, наконец, установилась сухая, безоблачная погода, и стало ясно, что решающий момент приближается.

В августе, наконец, установилась стабильно солнечная погода, и я почувствовал, что решающий день настал. В ночь накануне того воскресного прыжка я спал плохо. Снова приснился кошмарный сон, который мучил меня накануне поездки в Карпаты. Он повторился буквально, в малейших деталях. Но слабости и сомнениям уже не было места.

Все вышло один к одному. С утра на небе не было ни облачка, погода была просто идеальной. Все остальное тоже шло в привычном порядке, а высота подъема была достаточной. Мы, как обычно, заняли последние места в группе. Когда прозвучал сигнал готовности, он подал мне условленный знак. Сердце мое сжалось, но я тут же взял себя в руки. Мы быстро и незаметно навесили карабины и отключили спасательные устройства. Он незаметно расслабил и расстегнул все крепления парашюта. Оставалось только сорвать его с плеч. В группе была пара новичков, и нам это помогло. Последний из них немного заколебался перед прыжком, и инструктору пришлось ему слегка помочь. В этот момент я сделал шаг ему за спину. Пока инструктор уговаривал новичка, Сергей начал снимать парашют. Когда инструктор повернулся к нему, то с удивлением увидел еще одного проблемного парашютиста: «А ты чего?!». В этот момент я выбил его опорную ногу по направлению к открытой двери, и он грохнулся на пятую точку. Сергей ударил по второй ноге − так, что обе оказались за бортом, и мне осталось только толкнуть его в спину. Все произошло так быстро, что крик инструктора растаял в воздушном потоке. Когда пилот оглянулся, я стоял спиной к кабине, загораживая происходящее, и ему не были понятны наши действия, кроме того, что мы готовимся к прыжку. Но Сергей завозился с последним замком перехвата, заклинившим на бедре. Он поднял глаза на меня, и наши взгляды встретились. Это был последний шанс остановить эту авантюру, и меня вдруг до самого нутра пронзило понимание того, какое страшное, непоправимое безумие мы совершаем. «Постой! Не надо!» − рвался крик из моих глаз, но яростный огонь его взгляда мгновенно испепелил все мои мысли. Я бросился на колени и рванул шлею заедавшего замка. Я не видел, что происходило сзади, в кабине летчиков, но понимал, что их вмешательство не только сорвет наш замысел, но может привести к трагедии. Наконец, злосчастная застежка раскрылась, и он бросил парашют мне, а я поймал его и прихватил карабином за лямки. Он шагнул в пустоту. Прижав к груди его парашют, я бросился следом, и лишь краем глаза успел увидеть раскрытый в матерном крике рот и выпученные глаза пилота, словно в замедленной съемке выбирающегося из кабины.