Читать «Поколение 40-х» онлайн - страница 8

Чтобы молитва и трава помогли, необходимо, по ее твердому убеждению, чтобы я сама нашла нужную травку. Поэтому найдя ее, она пришла за мной. Это было недалеко от нашей землянки, бабушка посадила меня на санки и повезла к стогу. Мы уже подошли почти к нему, как из-за стога вышел волк, злой, весь взъерошенный, шерсть на нем висит клочьями. Увидел нас, ощетинился и замер. Бабушка тоже замерла от неожиданности и шепчет мне: – Тише, волк! А мне из-за нее не видно волка, мне не страшно, ведь рядом бабушка, волка любопытно посмотреть, я ною:

– Бабушка, ну отойди в сторону, мне же ничего не видно. Она чуть обернулась и так на меня посмотрела, что я затихла и перепугалась. Стала она кидать в волка, что попадалось ей под руку, кричать, может, кто от землянок услышит. Волк ни с места. Только его злые глаза горели зеленым огнем, и время от времени он обнажал зубы. Бабушка не могла со мной бежать к землянкам, хотя они были недалеко, ведь тогда я на санках окажусь между ней и волком, а этого она никак не могла допустить. Пробовала потихоньку толкать назад санки со мной, но снег глубокий, ни с места. Сколько было это молчаливое единоборство со зверем не помню, только зверь не выдержал и, оскалившись напоследок, повернулся и медленно побрел по низине, время от времени оглядываясь на нас. А бабушка схватила меня в охапку и бегом к землянкам. Спаслись, Слава Богу! Опять ангел-хранитель был рядом. Но ножку мою вылечила. До весны мы жили в земле, немца уже погнали от Москвы и как сошел снег, мать сначала одна сходила пешком в наш городок, чтобы узнать, цел ли наш домик, да найти что – либо, на чем нас ребятишек отвезти, пешком нам не дойти. Вернулась радостная, цел дом, миловал Господь благодаря бабушкиным молитвам. Немца не пропустили в наш городок, не перешел он нашу речушку. Везде стояла искореженная техника: танки, пушки, машины. Немец не попал в наши дома, зато свои мародеры растащили все, даже обои со стен содрали. А когда нас вывозили в землянки, мать, кое – что спрятала под пол в доме. У нас было много посуды. Мать любила хорошую посуду и собирала ее до войны. Так первое, что мы увидели, вернувшись в дом – это огромная куча битой посуды. Что не смогли унести, так побили тут же. Правильно говорит пословица народная: – Кому война, а кому мать родна! Ладно, слава Богу, живы, есть крыша над головой, были бы кости, а мясо нарастет. Надо выживать, у взрослых одна забота – накормить, обогреть ребятишек. Все, что осталось из вещей, все бабушка выменяла по деревням на ведро картошки, горсть зерна. В деревнях у людей кое-что из своих запасов сохранилось, припрятали, зарыли, им сейчас легче. Но этой мелочи, что приносила бабушка, надолго ли хватало? Опять голод и холод. Пошла тогда бабушка побираться, просить Христа ради, дети пухнут с голода. День, два ходит, сама едва жива от голода, принесет сумочку кусочков, мы рады, есть еда. Однажды далеко забрела, от деревни к деревне, насобирала кусочков, а назад сил нет идти. Выбрела на станцию, видит товарняк стоит, собирается трогаться в нашу сторону и забралась в него потихоньку. Пассажирские поезда тогда совсем не ходили. Ведь только-только немца от Москвы отогнали. Товарники ходили медленно, бабушка подумала, ничего спрыгну. А он, как нарочно, набрал перед Кубинкой скорость, спрыгнула она конечно, ведь там дети голодные, сильно разбилась, потом все лежала, болела. Так зимовали 41 год. Очень тяжело было с дровами. Хотя и лес рядом, пилить не разрешалось, да и что напилят две женщины старенькой ручной пилой? Но это приходилось делать, не будешь же замерзать. Однажды у нас Митя чуть не задохнулся. Мы малыши 4 и З года, сидим дома. А мать с бабушкой спилили во дворе нашу елку и пилят ее на дрова. Женя, он постарше, уже помогает им, складывает, убирает сучья. Мы вдвоем, игрушек никаких нет, нам скучно, на улицу не пускают, холодно, да и не в чем. Перед нами плита, а в ней две дырки для кастрюль, которые закрываются кружками по мере надобности. Мать перед этим только что побелила печь и вымыла плиту и эти кружки – все сохнет. Нас заинтересовали эти дырки в плите, и мы решили поиграть в телефон. Засунули в них головы и через печку переговариваемся. Надоело, я свободно вытащила свою голову. Моя дырка была побольше, а Митя застрял, уши не дают ему вытащить голову, я его тащить, ему больно и страшно, он ревет, перепугались. Выскочила я на улицу, как была босиком ору, пляшу на снегу сказать со страху ничего не могу. Мать с бабушкой перепуганные в дом, а там Митя торчит в печке вниз головой и орет. Мать сразу поняла, в чем дело, выхватила из печки плиту вместе с Митей, и усадили его на стул с плитой на шее. Заставила бабушку с Женей держать ее с двух сторон, а сама побежала искать деда Егора, нашего соседа, единственного мужчину в нашем поселении. Тот прибежал, не помню, что он делал, только снял он плиту с Мити, освободил ребенка. Долго у него была синяя шея и болела. Поиграли малыши.