Читать «Поколение 40-х» онлайн - страница 33

А мать жалела их и нередко заставляла меня отнести «черным» молочка, яичек, картошки. Я с ужасом входила в их полуразвалившиеся хоромы. Боясь, что старая бабка меня заколдует.

Но они были просто несчастные люди, выброшенные войной из родных мест, оставшиеся без крова и средств для существования. Они долго там жили, принимая как должное косые взгляды окружающих их чужих людей. Когда всех выселяли из барака. Полигон и им предоставил комнатку на полигоне. Потом Мотя вьшла, замуж за русского парня и у нее росло трое ребятишек, бабушка умерла. И эта тетя Мотя все время дружила с матерью, помня ее доброе отношение к ним в трудное время.

Пленные немцы, присланные на помощь подсобного хозяйства, тоже голодали, как и мы и нередко катали нас на лошадях за кусочек хлеба и конечно нам за это попадало от родителей. Работы в подсобном было много, ведь этим кормились люди всего полигона. А сам полигон работал день и ночь. Туда свозили подбитую технику со всей области, от станции была специально сделана ж.д. ветка, она и теперь существует, правда для других целей.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Возле подсобного хозяйства, что расположилось у реки Трасна, проходила железная дорога. Поезда по этой ветке ходили очень редко. Она была срочно проложена от ст. Кубинка перед самой войной. Ходили по ней исключительно товарные поезда. Берег, где расположилось наше хозяйство, был довольно высокий, чтобы вывести мост через речку не очень высокий. Железнодорожное полотно шло по нашему поселению, как бы в туннеле, нам поездов не было видно, а выскакивал поезд только у самой речки на мост. И по другую сторону ж.д. отрезалось несколько домиков и жителям этих домов стало очень сложно переходить к нам, уж очень был крутой подъем и спуск через ж.д. Конечно можно было обойти кругом, но для этого надо спуститься к реке, там перейти через невысокую насыпь и вновь подняться в поселок, а это далековато, а бездорожье, особенно в распутицу, зимой было очень не удобно, люди и мучились. Когда спешно строили ветку, никто не подумал о жителях, каково им будет.

И у самого почти обрыва стоял маленький старый домик. Там жила одинокая женщина с дочкой Валей, мне ровесницей тетя Даша, совершенно безликая, вечно укутанная в старье, как старушка, хотя ей было всего 30 лет. Муж с начала войны на фронте и никаких вестей, пропал без вести. А значит она даже на ребенка не получала никакой пенсии. Работала она на конюшне, убирала за лошадьми. Шли 1946-47 годы, самые тяжелые, в это время и пригнали к нам пленных немцев. И тетя Даша сошлась с одним из них, ему даже разрешили жить у нее на подворье, маленьком, покосившемся домике появился хозяин.

Этим своим поступком, она восстановила против себя все население поселка, ее даже не ненавидели, ее просто презирали. Ей в лицо и вслед откровенно говорили «шлюха», «фашистская подстилка». А она, опустив голову, молча, проходила мимо, но продолжала жить с пленным Фрицем, которого все тоже звали не иначе, как «фашист.»