Читать «Держитесь подальше от театра» онлайн - страница 69

Все ученики ожидали увидеть в Назорее царя над Израилем, как сам Давид, и быть первыми слугами этого царства.

Иуда по своекорыстному нраву более всех заботился об успехе Учителя. В споре Учителя с синедрионом он полагал, что перелом в этом должен произойти в пользу Учителя. Приняв на себя временно лицо предателя, он был уверен, что народ, расположенный к Мессии, придет в волнение, узнав о пленении. Вострубят трубы, стены крепостей рассыпятся в прах, и народ ниспровергнет нелюбимый, потерявший свой авторитет синедрион и ненавистную власть. И воцарится справедливость, а человек будет свободен. Учитель волей-неволей сделается царем Израиля, а Иуде из Кариота будет принадлежать честь быть первым виновником такого счастливого поворота. «Таким образом, – думал Иуда, – я продам им их собственную смерть». Но он никак не ожидал такого поворота и не желал смерти своего Учителя.

– Возьми мою жизнь. Я готов идти в темницу и на смерть, – умолял Иуда, ползая на коленях у ног Каиафы.

– Хватит! – строго сказал первосвященник. – Дай ему несколько драхм, пусть купит новый халат. Молись, что впал в искушение. Прости их, отче, сами не ведают, что творят.

Служитель достал деньги и бросил Иуде.

– Пошел вон.

– Прошу уважаемых членов синедриона продолжить заседание, – объявил секретарь.

Первосвященник и старейшины направились в зал.

Стража увела Иуду. Разбросанные деньги остались лежать на каменном полу.

– Введите обвиняемого, – приказал секретарь.

Стража ввела Назорея и поставила перед членами синедриона.

– Развяжите ему руки, – попросил Каиафа.

– Первосвященник, если вы надеетесь после этого случая на освобождение Назорея в честь Пасхи, прокуратор на это не пойдет, – тихо говорил служитель, – он не станет себя подставлять Риму. Имейте в виду, он очень хитрый лис и будет вас уговаривать, чтобы вы от имени синедриона согласились отпустить Назорея, и это будет повод, чтобы уничтожить храм и начать искоренять еврейский народ. Это конец Иудеи.

– Ты знаешь Иуду из Кариота? – спросил Каиафа.

– Он очень добрый, образованный и любознательный человек, – улыбнувшись, ответил Назорей, – но его некоторые неразумные действия очень опасны. Мы много беседовали на разные темы, и он проникся к моим мыслям.

Каиафа сидел, задумчиво поглаживая бороду. Он опять вспомнил о видении о том, что Назорей умрет за иудейский народ, но не только за них, а за всех людей божьих, взяв на себя их грехи. Поэтому гибель одного человека спасет от гибели весь народ. И опять Каиафа увидел в этом противоречие здравому смыслу Святого Писания, где в основе – «мера за меру», т.е. каждый сам должен отвечать за свои грехи и сам искупать свои грехи. Не осудить Назорея было нельзя – это бы вызвало недовольство Рима. Поэтому надо осудить, а потом просить помиловать в честь великого праздника Пасхи.

– А что ты говорил о великом кесаре? – строго спросил секретарь.

В зале пошел легкий шумок.

– Я говорил…

– Молчать! – остановил его Каиафа. – Это дело Рима. Уведите его.

– Я чувствую, что случится большое горе, – тихо произнес обвиняемый. – Грядет страдать мне за грехи ваши, ибо нет праведного ни одного, нет разумного, никто не ищет Бога, все совратились с пути.