Читать «Держитесь подальше от театра» онлайн - страница 18

Держась за стены, Вортан Баринович неуверенной походкой направился в ванную.

Большие каминные часы неожиданно издали возмущенный скрип и пробили двенадцать часов дня, чем не на шутку испугали Вортана Бариновича. Он замахнулся на них и матерно выругался.

Какой же русский, как говорил товарищ Гоголь, не любит быстрой езды, имея такие бренды, как «Dodge», «Jeep», «Toyota», «Lexus»? Какой же еврей, имея гешефт, не занимается коллекционированием живописи и прочих ценностей? Какой же образованный человек сегодня не пишет? Только ленивый. Поэтому не будем мелочными и вредными в оценке эпистолярного жанра.

Сема, в позе йога, сидел на аккуратно застеленной кровати и смотрел перед собой в одну точку. Через широко открытые глаза можно было увидеть, как в его голове булькает мысль. Как только она прерывалась, он быстро возвращал ее назад и заносил в тетрадь.

Здесь пора рассказать о безрадостной судьбе Семы, вернее, Симеона Ивановича. Если честно, то Сема был совсем не Сема. Его дед был известным советским поэтом, отец – мелкий служащий, но тоже баловался писаниной, пока жена не нашла и не сожгла весь его творческий труд. А говорят, что рукописи не горят. Горят, и еще как. Женился отец, прости меня господи, на зловредной бабе еврейского происхождения. Это было что-то. В ней было много всего, начиная от пышно растрепанной прически и кончая пятками голых ног, потому что тапочки она не носила принципиально, но душа была ангельская. Таким образом родившийся ребенок, по традиции, в которой был сильнее женский ген, и стал Симеоном Ивановичем, то есть Семеном. (Русская форма древнеиудейского имени Симеон (Шимон), имеющего значение «слушающий», «услышанный Богом»). Рос он здоровеньким, смышленым мальчиком. С детских лет понял, что бежать впереди паровоза не надо, блистать умом перед дураками не стоит, лучше молчать, чем говорить правду, а если ее и говорить, то с юмором, как бы шутя, врать надо серьезно, а вообще лучше быть, как все. Одаренный божьей искрой, быстро овладевал наукой, увлекался философией, поэзией и даже втихую пописывал. Сокурсники уважали его за усидчивость и ум, но, как говорится, не до такой степени, и шутя прозвали «Фаустом». Несмотря на это, он с отличием окончил институт по специальности квантовая механика и был направлен на работу в престижный научно-исследовательский институт. Но штурмовать науку не пришлось – пришла нежданная перестройка с долгожданной свободой и демократией, и институт за ненадобностью ликвидировали. Умные люди, чтобы не захлебнуться ветром свободы, метнулись за границу, а Сема, поддавшись всеобщей эйфории, решил открыть свое дело. Но так как денег не оказалось, то и дело не получилось. Зато получилась выгодная женитьба, но обещанных денег не дали. Разочаровавшись в этой жизни, прислушавшись к своему внутреннему голосу, оценив свои умственные способности, Сема решил примкнуть к большому бизнесу. Так он оказался незаменимым человеком для Вортана Бариновича. Надо сказать, что Сема по наследству получил дар эпистолярного жанра, и когда в голове начинало булькать, у него чесались руки и, как говорится, «рука тянулась к перу, перо к бумаге».