Читать «Мария Башкирцева. Дневник» онлайн - страница 316

9 мая

Сегодня вечером у нас совершенно особенные гости, которые могли бы очень шокировать наше обычное общество, но которые для меня представляют величайший интерес.

Жюль Бастьен, так усердно проповедующий экономию ума и сил для сосредоточения на чем-нибудь одном, действительно очень сдержан. Но у меня… право, я чувствую в себе такой избыток всего, что, если бы я не расходовалась во многих направлениях, просто не знаю, что бы это и было. Конечно, если чувствуешь, что разговоры или смех утомляют, истощают тебя, то нужно воздерживаться от этого, но… Однако он должен быть прав.

Все поднимаются наверх; моя большая картина, разумеется, повернута к стене, и я вступаю чуть ли не в бой с Бастьеном, чтобы не дать ему разглядеть ее, потому что он умудрился забраться между картиной и стеной.

Я начинаю говорить в преувеличенном тоне о Сен-Марсо, а Бастьен отвечает, что он ревнует и употребит все усилия, чтобы мало-помалу развенчать его в моих глазах. Он повторял это несколько раз, так же, как и в последний раз, и хотя я отлично знаю, что это просто шутка, все-таки это приводит меня в восторг.

Пусть себе думает, что Сен-Марсо любим более его – как художник, разумеется! Я то и дело спрашиваю у него:

– Нет, скажите, ведь вы его любите? Неправда ли вы его любите?

– Да, очень.

– Любите ли вы его так, как я?

– Ну, нет! Я ведь не женщина, я его люблю, но…

– Да разве я люблю его, как женщина!

– Разумеется, к вашему обожанию примешивается и этот оттенок.

– Да нет же, клянусь вам.

– Ну, как нет! Это бессознательно!

– Ах, как вы можете думать!..

– Да. И я ревную; я ведь не представляю из себя красивого брюнета…

– Он похож на Шекспира.

– Ну, видите.

Мне кажется, что Бастьен начинает меня ненавидеть! За что? Я право не знаю, и мне как-то страшно. Между нами как бы пробегает что-то враждебное, что-то такое, чего нельзя выразить словами, но что непосредственно чувствуется. Между нами нет того, что называется симпатией… Я нарочно остановилась, чтобы сказать ему некоторые вещи, которые могли бы вызвать… быть может, немножко любви ко мне. Мы совершенно сходимся в наших воззрениях на искусство, а я никак не решаюсь заговорить, с ним об этом. Может быть, именно потому, что я чувствую, что он меня не любит?

Словом, за всем этим что-то кроется…

Винсент Ван Гог. Звездная ночь над Роной. 1888

12 мая

Я была утром в мастерской; мне удалось поймать на минутку Жулиана, чтобы попросить его зайти ко мне – посмотреть моих мальчиков.

Мы говорили и о «Святых женах». Я объясняю ему, как смотрю на все это. Мы вдоволь посмеялись над «драпировками» Робера-Флери. Разве эти женщины могут иметь красиво задрапированные одеяния из синего или коричневого кашемира?! Они следовали за Христом в течение многих месяцев; это были протестантки своего времени, отверженные обществом, им было не до изящества, не до мод.

А в последние дни, когда свершилась великая драма суда и казни, они должны были быть одеты чуть ли не в лохмотья… Жулиан говорит, что это будет или дивно-хорошо, или прогорит окончательно.