Читать «На Пришибских высотах алая роса» онлайн - страница 24

3.

В июле сорок первого Люся узнала от сокурсников, что набирают желающих в группу особого назначения для работы в глубоком тылу. В эти дни студенты бегали по военкоматам, пытаясь попасть на фронт. Она собиралась пойти на курсы медсестер, как ей предложили в военкомате, но когда узнала, что набирают групп для работы в тылу, изменила свое решение. В первый день собралось человек сорок. Им предложили заполнить анкеты, а потом с каждым разговаривал симпатичный, уже начинающий седеть, майор. Люсе казалось, что он говорил ей совсем не то, что хотел сказать, потому что в глазах читала: «Девочка, одумайся, останься дома!» После беседы к ним вышел совсем молоденький лейтенант и зачитал двенадцать фамилий. Услышав свою, обрадовалась, так велико было желание защищать Родину, что готова была пожертвовать собственной жизнью.

– Остальные свободны! По домам! – под неодобрительный ропот и возгласы разочарования и отчаяния, скомандовал лейтенант.

В этот же день начались напряженные занятия. Восемь мальчиков и четыре девочки, впитывая знания, старались всё запомнить. Записывать ничего нельзя, да и со шпаргалкой на диверсию не пойдешь. Надо всё держать в голове. Вечером Люсе казалось, что мозги гудят и переворачиваются, как каша в кипящем котле. Несмотря на то, что с памятью у неё было все в порядке, да и учиться любила, на этих курсах в первые дни оказалось трудновато, пока не привыкла к специфике подаваемого материала. Их учили стрелять из пистолета и винтовки, делать мины «нахалки», представляющие собой палку с привязанным на конце тротиловым запалом. Чтобы запал не отсырел, на него надо было надевать презерватив. Его не только брать боялись, но даже смотреть, ведь в группе были почти еще дети: мальчики – допризывники, две девочки, только окончившие десятый класс и Люся с подругой после третьего курса института. Никто из них презервативы в глаза не видел, а, если и слышал, то это была такая запрещенная тема, что о ней говорили только шёпотом. Но им пришлось побороть природный стыд и отнестись к ним, как к разновидности оружия. И все-таки, краснея и фыркая, девчонки отворачивались, когда мальчики учились надевать их на запалы. Пришёл черед и девчонок обучиться этому ремеслу. Никто не хотел первым.

– Дети, совсем еще дети, – сокрушался, поглядывая на них, майор и уже тихо, чтобы никто не услышал, добавил, – и куда мы их посылаем?! Ну, почему мы вынуждены такие девственные создания, нетронутые пороком и грехом, посылать на верную смерть…

В то, что кто-то из них выживет, он мало верил, хотя и очень хотел. Ни одна еще из посланных ими групп, не вернулась. Не вернулась и его дочь, ушедшая с предыдущей группой, хотя уже давно прошли все сроки их возвращения. Сначала первые группы готовили три недели, потом сроки сократили до двух недель, а на подготовку этой группы дали всего неделю. Чему можно было их обучить за неделю? «Необстрелянных, необученных, совсем детей посылаем на верную смерть, – мучился майор, которому приказано было руководить этими курсами, – как можно надеяться на то, что противник не будет брать в счёт детей?»