Читать «Франция. Магический шестиугольник» онлайн - страница 139

В одну минуту Бегбедера или его героя тошнит от мира (а может, от водки), в другую – он в него влюблен (может, влюбился. «Знаешь, почему заметно, что ты влюблен? – Нет. – Ты стал таким занудой, охренеть можно»). Бегбедер сам себе то отвратителен, то смешон, а то и в полном восторге от себя. Кто-то из читателей назвал его творчество «систематическим нарциссизмом». Читая Бегбедера, осознаешь, что нарциссизм и пристальное внимание к человечеству – одно и то же: «Странное ощущение, что вы, не будучи участниками моих историй, которые я тут рассказываю, все-таки там были. Вы повсюду со мной. Я переживаю все это, только чтоб вам потом рассказать. Если бы вы меня не читали, я бы и не переживал. Я пишу, чтоб не потерять память; вы помогаете мне вспоминать. Без вас моя жизнь стала бы еще бесполезнее».

Нерв (как назывался первый сборник стихов Высоцкого) – это ключевое слово и для Бегбедера. Где нерв воспалился – там и Бегбедер. А социум испускает одни и те же волны: цунами, как 11 сентября, или сюжетно не оформленные тайфуны и землетрясения, и ощущают эти толчки и пинки все примерно одинаково. Остальное – декорация, которая потеряла в XXI веке принципиальное значение. Из какой среды, каких привычек. Он – всякий, Бегбедер, такой же, как мир. Потому Бегбедер – это я.

Его романы состоят из той же материи, из которой прежде состояла поэзия. Короткие, лаконичные, афористичные, они – концентрат, «болевые точки эпохи». «Романтический эгоист» – как бы и не роман вовсе, просто дневник. Но не просто. Дневник лирика, сатирика, оригинального мыслителя, светской пустышки в одном лице. Отношения между всеми этими «подлицами» или альтер эго – и есть сюжет. Вернее, напряжение, сюжет заменяющее, а может, и прорисовывающее в голове читателя, именно оно заставляет читать дальше, а не бросить на десятой странице (я лично раньше десятой страницы никакую книгу не бросаю). «Будь собой. Ладно, но каким собой? Сколько меня? И кто из них – я?»

В «Романтическом эгоисте» – обычное раздвоение: герой Оскар и герой-автор. Фредерик периодически отодвигает локтем подчиненного ему (персонаж все-таки) Оскара и занимает его место. «Я представляю собой все то, что ненавижу, только потому, что, по-моему, критиковать то, чем ты не являешься, – слишком простой выход из положения».

«Романтический эгоист» пестрит именами писателей, артистов, светских персонажей, с которыми то и дело сталкиваются то Оскар, то Фредерик. Два раза Бегбедеру звонит Уэльбек. Портрет, сделанный двумя мазками, но потрясающе узнаваемый. «Мне позвонил Мишель Уэльбек. Когда я спросил его, хорошо ли он поживает, он мне ответил (помолчав пару минут): “Глобально говоря, нет”». Через три страницы звонок (и пассаж) повторяется буквально, только в конце Уэльбек отвечает: «Как ни странно, да». «Может, он начал принимать прозак?» – задумывается Бегбедер. Уэльбек, кстати, заявляет, что он не прозаик, а поэт, который пишет романы. Бегбедер мог бы так о себе сказать с большим основанием. Просто Уэльбек долго писал стихи.