Читать «Монады» онлайн - страница 440

Через некоторое время водяного зверя подавали на стол развеселой компании уже разделанного и даже нарезанного на многочисленные распадающиеся ломти. И вот тут это страшное и непобедимое, вроде бы уже полностью и невозвратно разделанное на не соединимые назад кусочки и окончательно усмиренное, это невообразимое создание неожиданно вскидывалось, всколыхивалось всей своей разъятой на многочисленные куски плотью и рушилось на кого-либо из злосчастных едоков. На того самого. Месть свершилась!

Но подобное, все-таки, случалось достаточно редко. Девочке не довелось быть свидетелем подобных трагических последствий легкомысленных злодейско-кулинарных претензий и поступков.

А еще вспоминалась марципановая рыба, ложившаяся к подножью круглого толстого, как тумба у въездных ворот, освещенного кулича. Рядом пристраивалась выровненная деревянной формой в аккуратный треугольничек белая масса пасхи, возвышавшаяся образом и подобием египетской пирамиды. По верху кулича белым было выведено: Х.В. Буквы тоже подлежали съедению. Они, как и марципановая рыба, и верхушка белоснежной сладкой пирамиды, по неведомо кем установленному семейному обычаю предназначались девочке. Сестры, немного ревнуя, следили за ней со снисходительной улыбкой – старшие все-таки. Ох уж судьба старших! Знаю по себе.

Да уж, судьбы старших!

Кстати, совсем перед отъездом ярким солнечным днем они шли с матерью по деловому китайскому кварталу. На выходе из какого-томагазинчика, оглядываясь и перегнувшись в поясе, к ним стремительно приблизилась маленькая девочка, очень напоминавшая ту, с рыбой. Тем более что в руках у ней был такой же маленький обмотанный пестрыми тряпками сверточек, который она протягивала матери. Мать поспешно и привычно стала расстегивать свою белую, шитую мелким бисером сумочку. Достала оттуда купюру и протянула китаяночке. Та яростно замотала головой и еще настойчивее стала протягивать сверточек. Мать замерла на мгновение, затем, крепче схватив дочку за руку, поспешила удалиться.

– Что она хотела? – спросила девочка.

– Она хотела отдать нам своего ребенка.

– Почему? – девочка не прочь была бы иметь китайского братика или сестричку.

– В китайских семьях ждут сыновей для продолжения рода, а девочки считаются обузой, все равно они уйдут и примут чужую фамилию, – объясняла мать, не глядя на девочку.

– А почему мы не взяли?

– Все равно всем не поможешь.

И вот сейчас девочка неожиданно почувствовала себя тем самым бесталанным китайским ребенком, безуспешно предлагаемым первому встречному. Почему? Не она ли сама подвиглась на сие рискованное предприятие?! Но ведь девочка! Дитя почти.

В конце столь долгого странствия, уже почти попривыкнув ко всему, досель неведомому и не предполагаемому, она вдруг почувствовала страшную усталость и опустошенность. У нее не было даже сил плакать.

Но, слава богу, это ненадолго.

Осталось совсем немного.

* * *

Поезд медленно подползал к сизовато-пыльной низкой платформе. Усталые, заспанные, тяжело взбудораженные пассажиры битком забили узкий коридор вагона. Понятно – притомились. Спешили. Нервничали. Но некоторые, на удивление, были вполне веселы и расслаблены. Редкие. Но были такие.