Читать «Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку» онлайн - страница 10

Руководство эксплуатацией города-сада было направлено также на то, чтобы обеспечить возведение оптимально необходимого «набора» общественных зданий: а) школы (из расчета количества учеников, равного 1/5 части населения); б) библиотеки, в) музея, г) общественного парка, д) системы водоснабжения и канализации. Любопытно, что устройство водопровода, освещения, рынка и иногда даже трамвая, несмотря на пешеходную доступность всех частей поселения, не включалось в статьи расходов, так как они рассматривались как виды услуг, финансируемых за счет их оплаты непосредственными потребителями (то есть за счет предприимчивости и окупаемости частных компаний, разворачивавших и предоставлявших данный сервис).

Город-сад также получал доходы от рачительного использования внутрипоселковой и прилегающих территорий. Причем сдача в аренду участков для промышленных, сельскохозяйственных и торговых целей не только приносила прибыль в городскую казну, но и приближала производителей к источнику сбыта, в свою очередь, снижая для жителей города-сада стоимость товаров и услуг. Так, например, для фермеров, получавших в аренду сельскохозяйственные угодья, находящиеся в собственности города-сада, по цене, сопоставимой с величиной аренды в других местах, эти земли были значительно более привлекательными из-за наличия постоянного контингента потребителей производимой ими сельхозпродукции – населения города-сада. Овощи и фрукты не нужно было везти куда-то, оплачивая дополнительные транспортные расходы, и таким образом появлялась возможность несколько снизить розничные цены. А кроме того, городские отходы стабильно и практически бесплатно поступали для удобрения земли…

Ключевым для города-сада был вопрос о типе жилья. Предпочтение отдавалось не многоэтажным домам-казармам коридорного типа с общими туалетами и душевыми, какими повсеместно застраивались пригородные рабочие поселки Западной Европы, а небольшим отдельно стоящим 1–2-этажным (или блокированным вдоль улиц) домам с приусадебными участками. Прежде всего потому, что они были дешевле в постройке и эксплуатации, нежели многоэтажные и многоквартирные.

Основополагающим в таком самоуправляемом, саморазвивающемся, самодостаточном поселении было не количество деревьев и кустарников, а «уничтожение эксплуатации человека человеком в жилищной нужде».

Реальная практическая эффективность в преодолении жилищной нужды малоимущими слоями населения привлекла к данной идее в дореволюционный период широкое внимание. «Социализм без революции» – так она именовалась в этот период.

Однако об этом в отечественной исследовательской литературе до сих пор абсолютно ничего не написано. Содержание этого специфического социально-организационного и финансово-экономического механизма не раскрыто. Практически никем из авторов целенаправленно не изучались причины того острого интереса к идее города-сада, который был проявлен советской жилищной кооперацией. Не исследовались особенности интерпретации этой идеи в практике проектирования советских ведомственных рабочих поселков 1920-х гг., возводившихся возле реконструируемых и строящихся промышленных объектов, электростанций, торфоразработок, паровозных депо и т. п. Не раскрывалось влияние на трансформацию этой идеи тех социально-политических и социально-организационных условий, в которых осуществлялась советская градостроительная политика. Никто из авторов так и не объяснил причины почти полного запрета идеи города-сада в СССР к концу 1930-х гг.