Читать «Яблоки горят зелёным» онлайн - страница 62

Однако, взглянув в очередной раз на загаженную квартиру, он неожиданно для себя высунулся в окно и заорал ввысь:

– Ты, идор, слезай, вля, с облаков и мой мне посуду, и прибери на.

И тут, вопреки всем законам физики и даже большинству регилиозных верований, сверкнула молния, ударил раскат грома, земля затряслась, в одном окне появилось благородное лицо Господа, а в другом – наглая рожа Денницы, и новоприбывший услышал непонятно от кого исчерпывающий и грозный ответ:

– Ты что, козлина, орешь? Офуел? Мена произошла.

Ни дна тебе…

История поговорки

Перед войной в Н-ском подмосковном авиаполку служили два друга, летчики: Исаак Моисеевич Дон и Иван Петрович Покрышкин. Что бы они ни делали, всегда только вместе: даже в сортир вместе ходили. Бывало, придут к ним – обоих их нет дома, в другой раз придут – они дома, как всегда, вместе. Хорошие люди – часто к ним сослуживцы заходили – трешку занять.

И вот, как придут, а их нет, с досады говорят:

– Опять ни Дона, ни Покрышкина.

Со временем часть букв выветрилась, как скороговорка, и стали говорить: «Ни Дна – ни Покрышки».

После расползлось выражение по окрестностям и дошло до Москвы. Про летчиков позабыли, а поговорка осталась. Так-то вот.

Подарок

Шел снег. Старенький автобус, сильно вздрагивая на ухабах, ехал по проселочной дороге. Пассажиров было немного, они молчали. Впереди сидел юноша лет двадцати, он смотрел в окно. В руках у него был небольшой сверток, сквозь края которого виднелись зеленые листья и алые лепестки.

За окном быстро пробегали деревья, кусты, и в надвигающихся сумерках казалось, что они оживают и шепчутся. Он сейчас возвращался за город, в пансионат, где проводил с друзьями студенческие каникулы. Среди молодежи, собравшейся там, была девушка, которая ему очень нравилась, и он улыбался, представляя, как она удивится и обрадуется, когда увидит его подарок – алую розу. Вдруг что-то кольнуло его в сердце. За открывшимся поворотом он увидел замерзшее озеро и вдалеке за ним – маленькую церквушку, казавшуюся загадочной в лучах красного заходящего солнца. Он вспомнил, как вчера, гуляя, он забрел именно туда и, подталкиваемый дувшим в спину ветром, ходил по бедному, казавшемуся заброшенным кладбищу, где были кругом покосившиеся полусгнившие ограды да побуревшие, запорошенные снегом кресты. Он подошел тогда совсем близко к одной из оград и машинально прочел на пожелтевшем от времени кресте надпись:

НАТАША МЕДНИКОВА 1954—1966

Он перевел глаза выше и чуть не вскрикнул: к кресту был приколот небольшой потемневший портрет, с которого на него смотрела грустная девочка. «Это та, которая была предназначена мне в жизни», – почему-то подумал он, и на глаза его навернулись слезы.

– Невеста моя милая… – прошептали дрожащие губы.

Автобус остановился возле деревни. Юноша спрыгнул на землю, постоял секунду, затем решительно направился в сторону леса. И приблизительно через час, когда еще не зашло солнце, можно было видеть, как он возвращался куда-то по белому снегу, а там, возле полуразрушенной церкви, на заброшенном кладбище, за оградой детской могилки, лежала роза.