Читать «Мешок историй (сборник)» онлайн - страница 133

Кудя сбегал в поселковый магазин да «японцев» накупил – для веселья. Напились одеколону да легли в проход прямо в вагоне. Народ перешагиват через нас.

Лучше и не рассказывать, как доехали. И в милицию транспортну нас таскали, и из поезда чуть не выкинули…

Короче, оказались мы в конце концов за своим районным городишком, стоим на перекрестке четырех дорог – до деревни-то нашей еще пятнадцать километров ехать. Стоим, денег – ни копья, а дождик такой порет – спасу нет! Да колотит еще обоих – с «японцев»-то. А вечер на улице, темнеет уже.

Стояли мы, стояли, глядим – парень знакомый на молоковозе едет. Голоснули. Остановился, а у самого полна кабина девок напихана. Парень хороший был, полезайте, говорит, в цистерну, она пустая.

Залезли мы с Кудей в цистерну, как те джельтмены удачи. А дорога в ямах вся, трясет порато, шишки на головах только набивам. А у цистерны два люка – спереди и сзади. Мы крышки откинули, в люки эти по пояс высунулись и стоим под дождем, как танкисты. Как танкисты и в деревню приехали. На молоковозе.

А потом из Мурмашей в контору нашу бумага пришла, – при Леньке Брежневе строго было, – там написали, что мы пьяные приехали, коров не доили, не кормили и в навозе вдобавок их вымарали. С нас за это командировочны обратно высчитали.

Иногда вспоминаем с Кудей, как молоком тогда завтракали, прямо из соска. Коров-то доить мы умеем…

Записал И. К.

Как Николушка-проказник ездил на престольный праздник

На Кенозерье любят престольные праздники испокон веку. Конечно, в былые времена они были многолюднее, пышнее, народ собирался со всей округи. Гуляли стар и мал, чуть ли не в каждом доме играла гармонь.

Сейчас народ повымер, молодежь разъехалась по чужим краям. И все-таки эти праздники живы до сих пор, даже в тех деревушках, где осталось по несколько домов с доживающими свой век на родной земле старичками.

Вот и в этот раз в одну из заброшенных деревенек пришел родной престольный праздник. Понаехала молодежь на лодках, чтобы поплясать под гармонь, парням – винца попить да девок полапать, да и девки были не прочь хвостом покрутить – кому что отвалится. Были тут мужички и постарше – сорокалетние бобыли. Ну, этим-то только бы нажраться бормотухи, про юбки-то они могли языком молотить, их песенка, по кенозерским меркам, была давно спета. И в такую компанию затесался Микола – отец троих ребятишек, женатик, так сказать, но любивший попроказить на чужой стороне.

Пили на берегу, на пригорке наяривала гармонь. В старом гумне плясала кадриль молодежь, слышался женский визг и команды главного «кадрильщика»:

– Прогуляемся! Поменяем дамочек!

Пили «шило» (разведенный водой технический спирт), закусывая вешним лещом из рыбника, спертым Миколой из домашних запасов жены. Его собутыльники – два братана-бобыля, Ванька и Санька, – быстро осоловели. А Миколе хотелось и пить, и петь (в кои-то веки вырвался из дому).

Он несколько раз затягивал песню «У церкви стояла карета», но дальше первого куплета дело не шло: не помнил слов. И братаны помочь не могли – у обоих уже языки не ворочались.